Шрифт:
Закладка:
— Ох. — вздыхаю обеспокоенно.
— Поехали, отвезу тебя к торговому центру. — как само собой разумеющееся говорит он.
— Не надо, — отвечаю, надеясь, что голос не дрогнет. — Не хочу, чтобы ты снова заскучал в моем слишком правильном обществе.
Эти слова, которые он бросил в меня в тот день, и которые я прячу от себя, словно спички от ребенка, способного ненароком поджечь себя самого, как ни странно помогают собраться.
Разворачиваюсь и собираюсь открыть дверь, но мужские пальцы хватают за запястье, тянут, и я врезаюсь лицом в грудь Андрея.
— Сева, дело не… не только в этом. — глухо выдает он в ухо.
— А в чем тогда? — с клокочущим внутри вызовом спрашиваю я.
Он отпускает мою руку. Тут же отскакиваю к двери. Несколько долгих секунд он хмуро смотрит на пустую кровать, на которой еще пару минут назад лежала его мать. Наконец, вновь переводит взгляд на меня.
Ухмыляется. Как-то дико. Настолько не похож сам на себя в эту минуту, что даже страшно становится.
— В том, что я мудак. — невероятно просто произносит он.
Глава 16
— Ты купил машину? — недоуменно спрашиваю, разглядывая довольно старую модель автомобиля, перед которой останавливается Зимний. Следующий вопрос вырывается сам, — А как же твой мотоцикл?
Солнце играет по поцарапанному в нескольких местах капоту. То ли указывает на недостатки, то ли подчеркивает ослепительную чистоту темной иномарки.
— Продал. — скупо поясняет Андрей, бережно подталкивая к переднему пассажирскому сидению и открывая дверь.
Моя ладонь все еще лежит протестующим заложником в его. Гневные уверения, что я доберусь сама, последовавшие после чудесного признания о том, какой он мудак, отрикошетили от бывшего, словно пули, не способные задеть скучающего бессмертного.
Он спокойно выслушал, улыбнулся уголком губ и просто произнес:
— Я довезу.
Стальная уверенность, сквозившая в голосе, взбесила.
— Я сказала — не надо! — вспыхнула протестующе, сбивая дыхание. — Мне больше ничего от тебя не надо! И расскажи все Ангелине Денисовне, имей совесть!
Схватила сумку. С колотящимся сердцем выскочила из палаты. Чуть не врезалась в проходящего мимо молодого врача. Спешно извинилась перед мужчиной, как за спиной с грохотом хлопнулась дверь — Андрей вышел следом.
Тогда я стремительно зашагала по светлому коридору, не разбирая дороги. Словно жертва, убегающая от хищника. Надеялась, как можно скорее добраться до выхода и вызвать такси. Каблуки туфель цокали по кафельному полу, но не могли затмить пульс, стучавший в висках.
Сбежать. Запереться в комнате. Забраться под одеяло.
Быстрее. Быстрее. Еще чуть-чуть.
Забыть этот день.
Стереть мудака из сердца!
Навсегда!
Но он не позволил. Нагнал подчиняющей тенью. На повороте схватил мою руку, соединил наши пальцы в замок и, притянув к себе, твердо вымолвил:
— Я. Тебя. Отвезу.
— Отпусти, иначе начну вырываться и кричать. — не желая сдаваться, пригрозила я. Во мне будто пробудилась неведомая ранее смелость.
— Кричи. Вырывайся. Зови на помощь. Вечером вместе почитаем новости об истерике Серебряной в Столетних Дубах. Твой папочка будет рад.
— Как ты можешь так себя вести … — тихий шепот сорвался с губ, а тело нервно потрясывало. Весь боевой запал пропал.
— Могу поцеловать, — серьезно предложил Зимний, с глухими затаенными интонациями, которые раньше всегда заставляли смущаться и краснеть. — Разрешишь?
В глубине его глаз вспыхнули демонические искры.
Оцепенела, ощущая сухость во рту.
— Не смей. — ненавидя себя за то, что голос предательски дрогнул, глухо ответила я. — У тебя нет прав ко мне прикасаться.
Бывший поднес мою ладонь, которую держал в заложника, ко рту и прикоснулся губами. Меня будто током ударило. Я вздрогнула и тут же попыталась отдернуть руку.
— Я помню, Северное Сияние. Поверь. Просто не вырывайся. Обещаю, что не трону. Отвезу и все. Отпущу.
— Я совсем тебя не узнаю.
Он не стал как-то комментировать. Ничего не сказал. Только сжал сильнее пальцы и погладил подушечкой большого пальца по коже — как делал всегда, чтобы успокоить.
— Спасибо. — глухо произносит Андрей, остановившись возле дальнего входа в торговый центр. — То, что ты пришла к маме и ничего не сказала… многое для меня значит.
В глазах снова какая-то глубинная безысходность, которая задевает мое глупое сердце. Доверительно прицепляется, словно потерявший дорогу крючок-светлячок.
Мне с такой легкостью удалось оторвать от себя Улю, но даже после всех слов и отвратительных поступков Андрея, я чувствую, как между нами натягивается невидимая нить.
«С тобой слишком скучно» — сквозь толщи внутреннего сопротивления, заставляю себя вновь услышать эти царапающие слова. Прочувствовать холодную интонацию голоса. Окунуть себя в жерло унижения.
Действует. Отрезвляет. Ранит точно так, как и в первый раз.
Но лучше так, чем поддаться охватившим эмоциям.
Шлифую эффект фразой: «В том, что я мудак».
А затем сдержанно отвечаю:
— Я сделала это не ради тебя. И в твоей благодарности не нуждаюсь. — избегая его взгляда, покидаю салон автомобиля и мерным шагом двигаюсь к дверям молла.
Всей поверхностью тела ощущаю на себе прожигающий взгляд. Сдерживаю бурлящее желание побежать.
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Наконец, ворвавшись в двери торгового центра, осознаю, что, пока шла — практически не дышала.
Глава 17
В прихожей нашего загородного дома царит полумрак. Ненавязчиво пахнет апельсиновым пирогом. Захлопываю бедром входную дверь, скидываю с ног туфли, а следом выпускаю из рук бумажные пакеты с логотипами известных брендов. Они плавно шлепаются на пол, а мне на плечи опускается усталость.
Мечтаю запереться в своей комнате, набрать теплую ванную, кинуть в воду ароматный шарик с ароматом ванили и пачули и растворить с кожи все его сегодняшние прикосновения и взгляды.
Из дальней гостиной едва уловимо доносятся звуки музыки. Констанция слушает оперу, которую, несмотря на все старания Зинаиды Львовны, я так и не сумела полюбить.
Взгляд снова падает на покупки, свидетельствующие, что я ходила по магазинам. И доказывающие, насколько я не идеальная дочь.
Если мачеха неожиданно решит начать расспрашивать — у меня могут возникнуть трудности. В памяти царит хаос. Я бесцельно заходила в бутик, хватала с вешалки первую попавшуюся кофту и шла на кассу. Не смотрела ни на размер, ни на ткань, ни на выбранную модель.
Мысли блуждали совсем в другом месте, и контроль над ними до сих пор
