В 1649 году огненная смерть была включена в Соборное уложение царя Алексея Михайловича как юридическая норма. Особенно много старообрядцев – несколько тысяч – было казнено в огне во второй половине XVII века. В отличие от Западной Европы, сожжение религиозных преступников в России производилось в срубе, и публика не видела мук приговорённого.

Последние огненные казни состоялись в России при императрице Анне Иоанновне, в правление всесильного Иоганна Бирона. В 1738 году было сожжено живьём шесть человек, а в 1739 году – один. Известный русский историк, «птенец гнезда Петрова» Василий Татищев, будучи в то время уральским губернатором, лично вынес два приговора к сожжению за отступничество от православия. Для сравнения: в отдельных странах Западной Европы сожжение живьём практиковалось до первой четверти XIX века включительно.

В дохристианскую эпоху знахари, волхвы, колдуны и волшебники на Руси не преследовались, напротив, к их помощи частенько прибегали. А вот после Крещения Руси и утверждения христианства на всей территории, монополия на чудеса принадлежала уже официальной религии.

На Руси в древности к сожжению ведьм и колдунов прибегали очень редко, в летописи встречаются лишь несколько таких случаев:

1227 год, Новгород: пострадали 4 волхва;

1411 год, Псков: приговорены 12 вещих женок;

1493 год, Москва: казнены некие Иван Лукомский и переводчик Матиас, за заговор против Ивана III;

1504 год, Москва: 8 еретиков из числа “жидовствующих”.

А вот далее по нарастающей: на костер взошли и те, кто смел кушать телятину в пост, и 15 волховавших женок, колдуны и богохульники всех мастей. При Романовых костры пылали чаще. Даже в Соборном уложении 1649 года, а позднее и в других указах, регламентируются преступление, за которые виновных ждет такая кара. В том же XVII веке в огне погиб и знаменитый протопоп Аввакум с товарищами.

Костры горели аж до 1739 года, последней жертвой стала некая Кисябика Байрясова, башкирка, которую насильно окрестили, а она, 60-летняя негодница, посмела вернуться в веру предков.»

– Нифига себе! – У Саши не было слов. Вот тебе и инквизиция в России. Ужас какой!

Перед глазами снова всплыла картина: такая знакомая площадь у стен Сретенского монастыря, горящий сруб, любопытствующие. И лицо колдуна в языках пламени. Брррр… А ведь площадь за триста лет совсем не изменилась. Ну, если не брать во внимание ту самую столовую, да и то она под низкими сводами старинного дома работает.

Итак, что мы имеем. Саша еще раз просмотрела найденные бумаги. Полистала блокноты. А ведь все складывается в логическую цепочку!

Мишка Яров- колдун женился на Варваре. а любил Алену. Ну, это мы уже не узнаем, любил, или просто сотрудничал. В любом случае их отношения были в тайне. Яров заговаривал саму Алену от пули, а клады от случайного обнаружения. Варвара узнала и донесла. И что дальше? А дальше либо драгоценности старинные в семье были, либо кто-то нашел записи колдуна о кладах. Наверняка Варвара их спрятала – самой пригодится. И даже не кто-то, а родители Марины Павловны. Или их родители, во всяком случае, совсем недавно. Отсюда и деньги на ремонт. Не на отпуск на юге они копили, они драгоценности продали.

Саша вскочила, но тут же плюхнулась обратно в кресло. Но причем здесь убийство Ульянова? И смерть отца Марины Павловны?

Девушка вздохнула. Сюда бы Симону, итальянскую подругу, которая как рыба плавала в мутных водах архивов. Но Симона далеко.

Сотрудник следственного комитета недовольно бурчал, закрывая дверь дома и выпроваживая Александру. Четыре часа потерянного времени! Но против начальства не попрешь, велели пустить и сторожить- куда деваться…

***

Дом был пуст. Незаметно наступил вечер и Сонька с итальянцами отправились на званый ужин. Точно, вон сколько не отвеченных звонков, Саша выключила звук, пока разбиралась с документами и, как всегда, забыла включить. Последнее сообщение от Соньки гласило: «Ждать не будем, приходи в кафе».

Во дворе копалась тетя Люба. Саша тут же нарисовалась рядом.

– Тетя Люба, а у вас тут про клады рассказывали истории?

– Про клады? Конечно рассказывали. Леса тут дремучие, говорили – Алена-атаманша там несметные богатства зарыла.

– А искали клады?

– А что толку их искать, клады-то заговоренные. Говорили, перед смертью Алена завещала клад любому, кто его найдет, но только если похоронят ее и отпоют в соборе. А кто ж разрешит отпевать казненную разбойницу.

– Так ее поймали?

– Поймали… говорят, взошла она смело в сруб, перекрестилась и ни слова не сказала. Гордая.

– А что значит – заговоренные? То есть их нельзя найти?

– Люди говорят, некоторые клады начинают светиться, и тогда видны людям. А некоторые сами открываются. Обычно белая собака или козленок появляются и манят за собой.

– И что?

– А ничего. Надо махать на них, но обязательно левой рукой. Они и рассыплются. Сказывали у нас, помню, что любой клад открывается два раза в году ночью – в среду перед Пасхой и перед семиком.

– Перед чем?

– Как перед чем, семик – это седьмой четверг после Пасхи, за три дня до Троицы.

Саша лишь покачала головой. чего только не узнаешь!

– И что, их тогда можно взять?

– Бежать от них надо. Как приблизится человек- так его земля поглотит. А если и сможет достать клад, не будет ему счастья, одни несчастья по жизни, да и жизни той не много останется…

– Например, местный алкаш топором зарубит?

– А это ты про что, девонька? Неужто про Пашку Сергеева? Не придумывай, где бы Пашка клад нашел…

***

Музыка гремела на всю Сретенскую площадь. Бедные монахини, – подумала Саша. какая тут вечерняя молитва под «Ксюша- юбочка из плюша», местный хит в XXI веке в Городенце.

Друзья веселились, ели что-то затейливое из маленьких тарелочек. По вкусу- то ли паштет, то ли холодец из рыбы.

– Это тельное! – Раскрасневшийся шеф-повар хвалился. что приготовил его по рецепту XIX века, конечно, в авторском исполнении.

В белом колпаке и фартуке он выглядел еще импозантнее, чем в обычной одежде. Вот на кого хозяйке надо глаз положить, а не на заезжего итальянца. Но Елена, в ярко алом льняном платье в пол, не сводила глаз с Никколо. Полковник явно был не против. А почему бы и нет? Саша его демонстративно бросила, человек пол Европы пролетел, а она только о расследовании думает.

Зато повар выделял Сашу из всех гостей, может, как подругу хозяйки, присутствовавшую на собеседовании, раз хозяйка занята другим, самое время подкатить к подруге. А может она просто ему понравилась.