– Алессандра, ты водишь меня как теленка на веревке, – возмутился Никколо, когда они остановились на берегу Клязьмы. – Я не хочу быть бессловесным истуканом!

– Учи русский. – буркнула Саша. и рассказала обо всем, что узнала от сиделки Елизаветы.

– И кто такой этот Ген… Генади?

– А вот это нам предстоит узнать. Давай заедем к Андрею.

***

Андрей никогда не слышал имени Геннадия Константиновича Короленко. В деле оно не всплывало ни сейчас ни пятьдесят лет назад. Но обещал узнать адрес.

– Может, это любовь старушки со времен детского сада, и она расстроилась, увидев некролог!

Он искренне радовался Никколо, и когда карабинер попросил посмотреть фотографии из подвала, вызвал сотрудника с документами. Никколо предусмотрительно молчал, чтобы не подставлять хорошего знакомого, мало ли кому не понравится общение главного следователя с иностранцем!

Саша тоже сунула свой нос в фотографии. Никколо пролистал их, пожал плечами:

– Ничего интересного.

– А что ты хотел увидеть?

– На всякий случай хотел убедиться, что мы ничего не пропустили и увидеть все так, как было в тот момент, когда вы нашли скелет.

– Стоп! – Вдруг завопила Саша, а мужчины подпрыгнули от неожиданности.

– Как ты ее выносишь? – читалось во взгляде Андрея, а карабинер понял его без слов и пожал плечами: вот так, мол, представляешь, каково мне?

Но Саша не заметила их взаимопонимания. Она тыкала пальцем в фотографию инструментов на столе:

– Вот!

– Что вот?

– Буквы на инструментах! Как я про них забыла!

– И что?

– А вот что. Смотрите! – Она торжественно продемонстрировала фото: Буквы Г К.

– И что?

– Геннадий Короленко!

– Ну, дорогая, это вы загнули. Мало ли какие могут быть сочетания имен. А может это и не имя вовсе. А например… городская канализация.

– А кто у нас усопший? – Саша еще торжественнее смотрела на Андрея. – Он у нас в прошлом директор строительной фирмы!

Тот лишь пожал плечами.

По делу об убийстве краеведа никаких подвижек пока не было. Как и уверенности, что это убийство. Скорее всего – несчастный случай, кому надо убивать учителя математики. Так что заключение экспертизы направили в областной центр, во Владимир, чтобы ничего не упустить, и затем откажут в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления.

– Я так понимаю, что и скеле… Ульяновым вы не занимаетесь?

– Занимаемся. Потихоньку. Александра, пятьдесят лет прошло! А мы тут перегружены, то невыплата зарплат, то пенсии не проиндексировали, то взятки, то коррумпированные чиновники, сами понимаете, что в приоритете.

– А убийства?

– А убийств у нас, слава Богу, нет. Один маньяк за все время завелся, и того мы свами поймали, – Засмеялся следователь. – Не тратьте свое время, отдыхайте, покажите Николе наши красоты, это ж лето, все цветет!

***

Вернувшись, они застали семейство Россетти за столом, попивающим чай с тетей Любой.

– Устали, наверное, давайте я вам свеженького чайку плесну! – засуетилась женщина. – Мяту только что сорвала, а яблоки прошлогоднего урожая. из погреба.

– Какие яблоки? – Рассеянно поинтересовалась Саша, погруженная в свои мысли.

– Так чай-то! Кипяток на мяте, да на яблоках заварен!

– А-а… тетя Люба, а вы слышали такое имя – Геннадий Константинович Короленко?

– Так он давно на пенсии! И вроде умер.

– Расскажите, что про него знаете!

– Была бы жива Онисья Федосеевна, она бы все рассказала. Все про всех знала и помнила, – вздохнула тетя Люба.

«Царица Городенца», как прозвали бывшую партийную деятельницу, погибла от руки маньяка. Но ей и было-то 89 лет, кто знает, прожила бы еще три года в добром здравии, вон, Маргарита, за месяц практически, раз- и овощ!

– Онисья еще лет сто прожила бы… – словно услышала тетя Люба Сашины мысли. – А зачем тебе Короленко?

– Да искала некоторую информацию, его имя и всплыло. Расскажите, что знаете.

– Мой покойный муж у него в тресте работал. Потом приватизировали трест. все в руках Короленко и оказалось. Знаю уж, как не знать. Нехороший он был человек. Характер скверный. Все для него были рабами. Однажды даже избил работника, помню, партсобрание проводили в районе, снять с должности собирались, да тут перестройка и не до него стало. А как хозяином фирмы стал, так вообще туши свет.

– А семья его здесь?

– Он не женат был. Все по девкам шлялся, по саунам. Сестра у него была. Как он на пенсию ушел, так и она, но она помладше будет, ей сейчас… лет восемьдесят.

– А где живет сестра?

– В Дубнино.

– А это где? Рядом где-то?

– А это как посмотреть.

– В каком смысле?

–А в таком. Тут рядом Вязники, следующая станция. А там 10 километров- и Мстера. Рядом и Холуй, и Палех, три села, знаменитых лаковой миниатюрой.

– И что?

– А то, что рядом – а не доберешься, места гиблые, дорог нет. Чтоб из Мстеры в Палех добраться, надо сначала на Иваново ехать до Шуи, и только потом в Палех. Туда же как люди селиться пришли? Иконописцы от татарского войска бежали после взятия Владимира. Специально ушли в леса непроходимые, на болота и разливы рек.

– А Дубнино тут причем?

– А при том же. Вроде рядом, а сначала в Ковров надо ехать, оттуда поезд в Шую, оттуда уже в Дубнино.

– А машиной?

– А дороги? Кто по доброй воле захочет колеса терять, да в болотах вязнуть!

– Как зовут сестру?

– Галиной. Галина Константиновна Короленко. Тоже замуж не выходила, так и жила с братом, хозяйство вела.

– А Короленко мог на стороне ремонты делать? В Советское время?

– Не только мог, а делал. Все шептались. Но у него связи были в райкоме. Да и платил он тогда хорошо строителям, все деньги в семью. Это только по телевизору говорят, как хорошо жили в советское время. А ты прокормись в глубинке, если своего хозяйства нет! Кто-то хорошо жил, а кто-то слаще хлеба с солью или огурца с сахаром вкусного и не видал. Эх, девоньки, порассказать вам, как мы жили…

– То есть одним днем в это Дубнино не съездим?

– Конечно нет. Но там и жить негде. Деревня, сто человек живет.

Под разговоры друзей Саша добыла в интернете всю информацию. Дубнино совсем не из-за дубов так называлось, а из-за промысла. Как в Палехе и Мстере и Холуе народ жил иконописью, поля не обрабатывал, еду везли торговцы в обмен на лаковый товар, так в Дубнино жили скорняки. На всю округу славились, тем на жизнь зарабатывали. Это сегодня село пустеет, хотя однажды попытались сделать из него второй Суздаль- 9 церквей и монастырей в маленьком