легенда, что Элеонора умудрилась переспать и с ним, и они пытались сбежать вместе на лодке. Это оставляем без комментариев, отметив лишь, что подобные «утверждения» в принципе нивелируют и прочие «рассказки» об амурных похождениях выдающейся королевы. Смогут ли любители «клубнички» смириться с тем, что Элеонора вообще могла в своей жизни знать только двух мужчин, причем с обоими она состояла в законном браке? А ведь это совсем не исключено!

Что же касается осады Дамаска, перед нами – только позорный факт бесславного отступления латинян. Объяснений, конечно же, целое море, но вряд ли следует особо углубляться в их рассмотрение, данное сочинение все же несколько иного рода. Говорили и писали о подкупе вождей крестоносцев, о дьявольской хитрости дамасского эмира, поссорившего западных королей, и еще много о чем. Не исключен и трезвый военный взгляд на вещи – с подходом войск сыновей Ценки латиняне оказались бы между молотом и наковальней, и потому сочли за благо отступить. Робкая попытка захватить Аскалон для того, чтобы «сохранить лицо», ни к чему не привела, и в сентябре 1148 г. король Конрад покинул Святую землю, уплыв к свояку в Константинополь. Людовик с Элеонорой задержались в Иерусалиме до Пасхи следующего года, несмотря на отчаянные призывы аббата-правителя Сугерия вернуться. Король еще судорожно пытался организовать коалицию против сарацин, втягивая в нее сицилийского короля Роджера – но тот, во-первых, был заклятым врагом Раймунда, ибо считал, что тот перехватил у него Антиохийское княжество (что, кстати, было истинной правдой), а это значило категорическое неприятие такого союза Элеонорой, а во-вторых, Роджер и без того был занят напряженной борьбой с византийцами. Иерусалимцам тоже особого доверия не было после того, как они возобновили дружбу с Дамаском и не приняли участие в атаке на Аскалон. Тогда король Франции тоже решил отправиться домой. Таков был бесславный конец II Крестового похода.

Последствия его были для латинян весьма прискорбны: их владения немедленно подверглись атакам мусульман. Вскоре после отплытия французов, 29 июня 1149 г., блистательный князь Антиохии Раймунд вместе со своим союзником, курдским шейхом Али ибн-Вафой, был окружен войсками сына Ценки Нур ад-Дина. Против него выступила даже природа – дул раскаленный ветер, неся песок в лица союзников. В отчаянной и безнадежной попытке прорваться дядя Элеоноры был убит; лично сразивший его полководец Нур ад-Дина Асад ад-Дин Ширкух ибн Шади велел оправить его череп в серебро и отправил в дар багдадскому халифу… Хронист Уильям Ньюбургский написал о нем (пер. с англ. – Е. С.): «Этот принц, храбрейший из всех защитников христианского дела на Востоке, своими выдающимися деяниями заработал себе славу древнего Маккавея[31]».

Еще не ведая об этом, так и не примирившиеся супруги отплыли из Палестины аж на разных кораблях. Морская война Мануила и Роджера, бывшая в самом разгаре, задела Элеонору персонально: ее корабль был захвачен византийцами недалеко от греческой Монемвасии, и ей в лучшем случае предстояло стать невольной гостьей василевса Мануила, но чуть позже их перехватили сицилийские норманны, и королева была доставлена ко двору короля Роджера, в Палермо. Три недели Людовик знать не знал, где его жена, но потом через Калабрию также прибыл к Роджеру, тепло принявшему обоих супругов. Гостеприимство сицилийского короля сменилось таковым от папы римского, принявшего чету в Тускуле. Евгений III выступил в роли благожелательного купидона, увещевая их к примирению, и ради скорейшего достижения последнего коварнейшим образом отвел им апартаменты лишь с одной общей кроватью. Подействовало – позже Элеонора осознала, что забеременела; все во Франции замерли с надеждой и опасением.

Увы, вновь родилась дочь – Алиса (1150 – ум. между 1195 и 1215 гг.). Это было отчетливым сигналом всех врагов королевы организованно напасть на нее; со всех сторон неслось: «Блудница, не способная дать королю и королевству наследника!» Людовик был явно расстроен; аббат Сугерий, получивший от вернувшегося короля почетное звание «отца отечества», прикладывал все силы к тому, чтобы супруги не развелись. Это ведь дело все же довольно скандальное для морали Средневековья, основанной на Писании, а там ведь Христос четко сказал, досаждая обеим сторонам: «А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подаёт ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует» (Мф. 5: 32). Кроме того, покинь Элеонора Людовика – она ж все свое гигантское приданое с собой заберет: земли, в несколько раз превышающие собственный домен короля! Может, Сугерий даже смотрел глубже, прикидывая, какие могут возникнуть комбинации в зависимости от того, кто пригреет царственную «разведенку» и, таким образом, «прикроит» ее земли к своим. А может, аббат чисто по-человечески желал этой паре счастья. Тут уж не скажешь. Но, как говорят англичане, «можно отвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить». Осчастливить против желания – невозможно. Но пока был жив Сугерий, вопрос о разводе официально не поднимался.

Элеонора и Людовик VII молят Бога даровать им сына. Средневековая книжная миниатюра

1150 г. ознаменовался последней попыткой реанимировать крестоносное дело, св. Бернард пылко призывал французов отомстить Мануилу – помпезно и нравоучительно разглагольствуя о неисповедимости путей Господних, приведших к краху крестоносного предприятия, он предложил воздать вероломным византийцам за все их гнусности, и в принципе его проповедь находила определенный отклик, желавшие вновь повоевать за морем даже провели собрание в Шартре, да и не только Людовик тоже склонялся к этой идее, даже суровый практик и экономист Сугерий ее разделял – возможно, желая компенсировать богатствами василевса те ужасные потери французской казны, которые нанес ей II Крестовый поход. Известный французский византинист Ш. Диль в своей «Истории Византийской империи» пишет, что неудачу II Крестового похода латиняне «приписывали прежде всего коварству византийцев, чья жадность действительно была возмутительной, и Запад намеревался даже одно время направить крестовый поход против Византии, чтобы отомстить за крах экспедиции (1150 г.)». Предводителем похода был выбран сам св. Бернард! Однако король Конрад, на помощь которого французы весьма рассчитывали, фигурально послал всех куда подальше, да и папа римский осмелился, наконец, восстать против своего высокомерного учителя и наставника, ехидно отметив, что для свойств военачальника «личная имбицильность аббата Бернарда»[32] совсем не подходит.

Блестящий историк Крестовых походов С. Рансимен «выписал» II Крестовому походу следующий нелицеприятный, но абсолютно справедливый приговор: «Начало еще ни одного предприятия Средневековья не было сопряжено со столь блистательными надеждами. Спланированный папой, проповедованный и вдохновленный превосходным оратором святым Бернардом и возглавляемый двумя ключевыми правителями Западной Европы, он мог бы стать прекрасным способом спасения и прославления христианства, но