«Ни в коем случае!»

«Почему вдруг я не должен участвовать⁈»

«Наоборот, должен, но не так, а как прочие бароны!»

«С чего бы вдруг? Чтобы меня считали выскочкой?»

«Нет, чтобы тебя ближайшие сто лет не считали зазнавшимся скрягой, которому плевать на родной город».

«Поясни?..»

«Ты в следующем году, если не случиться что-то глобально-катастрофичное, сам станешь бароном. И обыватели будут судить так: остальные бароны сделали подарки городу, а барон Рысюхин — нет. И глубоко плевать им будет на то, что титул ты получил после празднования».

«Думаешь?»

«Уверен! И вот тут подкралась задница на букву „Ж“ — времени меньше, чем до норвежской свадьбы, поскольку подарок мало придумать, надо ещё придумку реализовать и доставить в город ДО праздника, хотя бы дня за три».

Вот не было печали — как я раньше-то забыл⁈ Ну, всё как обычно у меня: пора думать о допусках и зачётах, которые начинаются недели через две с небольшим, думать о подарках на свадьбу, готовить новогодние подарки — и вот ещё на день города что-то изобретать. Почти неделю убил на бесплодные размышления о подарке городу, пока не помог случай. Ну, как — случай? Пришли заказанные под переделку для нужд Курганов и Алёшкино грузовики Кротовского, и меня осенило! Благо, чертежи были, оставалось только скомпоновать имеющиеся блоки чуть-чуть иначе и кое-что добавить, но тут мне в помощь знание своего оборудования, как ни странно, и материалы с факультативов (ну, и помощь деда, которую всё вышесказанное лишь маскирует). Да, пришлось доплатить за срочность, да и опытные помощники имелись.

Ладно, не буду нагнетать интригу. Я затеял сделать трёхосную платформу, поставить на неё несколько увеличенную, за счёт более широких дверей и большего расстояния между сиденьями, кабину от пикапа и бочку с насосом. Да, пожарную машину. Плюс ещё поставить на кабину стационарный брандспойт с рабочим местом (сиденьем) оператора перед бочкой. Да, пожарная машина с местами для расчёта. Сделал всё за неделю, потом, увлёкшись процессом и воспоминаниями деда, приделал по бокам, частично углубившись под бочку, ящики для всяких полезностей, наподобие дополнительного, переносного брандспойта и брезентового рукава к нему, остальное пожарные определят сами. Поверх ящиков пристроил с одной стороны — пару багров на держателях с зажимами и топор с лопатой, а с другой — складную лестницу из трёх колен, каждое длиной в бочку. Да, не автоматическая раздвижная высотой метров тридцать, как в воспоминаниях деда — ну так нам такие вроде как и не нужны. По нашим с дедом подсчётам, с полной бочкой автомобиль должен был разгоняться до тридцати или даже тридцати пяти километров в час, порожняя — как минимум до пятидесяти. Красота!

Потом заказал покраску в красный цвет и стал думать, как организовать доставку до места, не выдав сюрприз раньше времени. Очень уж мне было интересно лично увидеть, как Волченок отреагирует на такой подарочек его ведомству. А что я голову ломаю⁈ В пресловутый «нулевой габарит» грузовик вписывается, значит, можно отгружать по железной дороге не разбирая. А в Смолевичах его встретит Беляков и спрячет до поры во дворе моего дома, он же сообщит о подарке в организационный комитет. Надо будет только укутать брезентом, чтобы случайные и не очень свидетели не поняли, что именно едет с вокзала в город. Точнее, главное — чтобы посылочка не опоздала. А, демоны изнанки! Нужно было насчёт покраски договариваться с графом Сосновичем, пусть бы сохла в Смолевичах, больше времени на доставку. С другой стороны, тогда бы кто-то из работников наверняка проболтался. Ладно, что толку впустую сожалеть о сделанном, всё равно назад уже не отыграешь.

Через неделю, едва я успел озаботиться подарками для всех близких, началась зачётная сессия, и я думать забыл о всякого рода переживаниях. Вроде как и в семестре учился без откровенной лени, и не прогуливал занятия, и все защиты старался провести вовремя, но пару «хвостов» и у меня нашлось, а «автоматом» получил зачёт только по практикуму магического развития. Сильнее всего понервничать довелось на зачёте по изящным искусствам. Преподаватель долго смотрела на мой рисунок (да, для зачёта она выбрала именно этот вид искусств из всех), после чего вздохнула и сказала:

— Да, старание и усердие видны, благодаря им смогли неплохо освоить ремесленные навыки нанесения изображений. Но именно ремесленные, не художественные, увы. Был бы это экзамен, больше чем «удовлетворительно» я, при всём своём положительном отношении и уважении к вашим успехам в других искусствах, поставить бы не смогла. Однако для зачёта и этого достаточно.

Ну и ладно, а мне больше ничего и не надо! Под занавес зачёта прибежал взволнованный прошлогодний преподаватель математики. Обрадовался, что я ещё здесь и начал возбуждённо нарезать круги около меня. Оказалось, что он послал-таки статью в математический журнал, где была напечатана теорема, что я по дедовой подсказке и своей неосторожности использовал на экзамене. И вот эта статья вышла в последнем номере журнала за этот год! Правда, тут математик смутился:

— Видите ли, Юра… Редакция, совершенно самовольно, присвоила вашему варианту доказательства название «доказательство Кажановского[2]-Рысюхина»! Хотя в тексте я упоминал только ваше имя — вот, у меня и копии письма есть!

— Успокойтесь, богов ради! Я на вас совершенно не обижаюсь и ни в коем случае не в претензии! В конце концов, если бы я сам, лично написал эту статью — её, скорее всего, не то, что печатать — читать бы не стали. А через годик метод бы опубликовал кто-то другой.

Немного успокоенный, но всё ещё обуреваемый противоречивыми чувствами — гордостью и смущением, математик убежал нести благую весть дальше, а я, наконец, расслабился — все зачёты получены без хвостов, сессия, конечно, ещё впереди, но сейчас-то — можно жить! Но расслабление было недолгим — на входе в общежитие меня перехватил посыльный с приказом явиться к ректору.

Николай Петрович был доволен и благодушен. И, как мне кажется, причина благодушия лежала рядом на тумбочке — тот самый математический журнал. Граф пригласил присаживаться, сказал, что рад меня видеть и моим успехам, что собирался пригласить меня, чтобы рассказать о развитии проекта в Прибалтике, но я дал ещё более приятный повод. В общем, после пятнадцати минут благодарностей за то, что продолжаю успешно работать на репутацию академии — а в статье указывалось, что авторы статьи преподаватель и студент МХА — я покинул кабинет с укладкой для бумаг, где лежали благодарность ректора