лишь небольшое покалывание и жжение. Но стоило встать – боль молнией пронзала всю левую сторону тела, отдаваясь в ногу и касаясь сердца. Соно больше не искал способа заглушить ее и с каждым днем постепенно привыкал к тому, что стоя ему приходилось дышать медленнее и глубже. Кажется, рана будет мучить его еще долго. Размеренные вдохи и выдохи хотя бы помогали избавиться от головокружений. А еще Соно сильно похудел. Несколько дней лихорадки и недоедания – и кожа теперь обтягивала каждую его мышцу и кость. Соно нужно было время, чтобы привыкнуть к новому себе.

– Принцеш! – раздался веселый детский голос, а за ним – шаги, кажется, самой принцессы.

– Прости, что задержалась.

Это точно была Далия. Соно обрадовался, услышав ее. Он соскучился по друзьям и даже по взбалмошной принцессе, которая, на удивление, стала больше молчать, чем говорить. Ее вечно недовольную и нудную болтовню, преследовавшую их на протяжении всего путешествия, он никогда не забудет. Соно недолго слушал, о чем Далия шепталась с ребенком; рана в животе заныла – и, задув свечу, он вернулся в кровать.

Хикаро долго учил Соно привыкать к одиночеству. Оставаться со своими мыслями наедине и не бояться погружаться в тяжелые воспоминания. Раньше маленький Соно уклонялся от таких уроков и, сбегая от учителя на очередную тренировку по рукопашному бою, избивал чучело долго и яростно. Соно изматывал себя настолько, что мог думать лишь о боли и стертых кулаках. Уставший, он возвращался в минку и сразу засыпал. Но настойчивый Хикаро победил и в этой битве с непослушным ребенком. В итоге Соно полюбил тишину и спокойствие. Собственные мысли больше не пугали его, и, как бы глубоко он ни нырял в воспоминания, никогда не позволял себе в них утонуть.

Лежа в одной из комнат Аскарского дома, среди вечных снегов и неизведанных лесов, Соно закрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке успокоиться. Упорядочить мысли, перестать тревожиться о том, что Соно с легкостью сможет преодолеть. Хотя… Любовь была ему неподвластна. Казалось, «Или» искоренил в нем что-то живое. Казалось, Соно разучился думать о других. Эмоции стали для него запретными. И достать их из клетки, ключ от которой он выкинул еще в детстве, было сложнее, чем уничтожить весь клан.

Накрытый тишиной ночи, Соно наконец смог подумать о Юри. О том, что пренебрег ее чувствами и отрекся от нее. Хотя Соно и не желал этого признавать, Эвон оказался прав. Убеждая себя, что заботится о Юри, Соно заботился лишь о себе. Их привязанность друг к другу становилась невыносимо мучительной. Соно знал, что ему будет больно отпускать Юри. Он вновь вспомнил, что такое страх. И впервые понял, что боится потерять единственного человека в его жизни, которому доверяет и которого… любит.

Рядом с Юри мир вокруг становился другим. Цели, которыми он жил все эти годы, размывались, терялись и забывались. Даже месть клану уже не так интересовала Соно. Убийство отца с матерью, смерть Тэмишо, сотни украденных детей; стоило ему вспомнить о мести – перед глазами возникала Юри. Ее добрые глаза, теплые руки, поглаживающие его спину, громкий смех, непокорный характер и улыбка, за которой она скрывала боль и отчаяние. В такие моменты Соно понимал, что все, чего он хочет, – подарить ей спокойствие. Защитить от злого мира и увести подальше от тех, кто может ей навредить. Она заслуживала стать счастливой. И Соно готов был пойти на все ради нее.

– Наверное… – подумал Соно. – Наверное, я ошибся. Сбился с пути. Но сейчас мне ясно видно, чего я желаю на самом деле, – прошептал он и, улыбаясь, натянул одеяло. Но уснуть не успел – крик Далии, разбиваясь о стены, разлетелся по всему дому.

Глава 12. Эвон

Все стояли в большом зале, непонимающе глядя на Далию, и ждали, когда она наконец объяснится. Из комнаты вышел даже Соно. Напуганный, он отыскал взглядом Юри и покраснел, но она этого не заметила. Она вообще старалась не смотреть на Соно и пряталась за спиной Атера.

– Что случилось, Незримый вас ослепи!? – Атер явно был недоволен, что его разбудили.

– Я нашла! – восторженно вскрикнула Далия. – Нашла!

За столом сидел Бэйн. Он держал в руках книгу и осматривал сонные лица гостей. Стоило взгляду наткнуться на Юри, как его плечи поднялись, а в глазах промелькнул испуг.

– Что ты нашла? – спросила Юри.

Услышав ее голос, Бэйн быстро задышал и склонил голову.

– Пророчество!

– И где оно? – Юри вышла из-за Атера, который устало потирал глаза, и села рядом с Бэйном.

Тот застыл, словно каменная статуя. Широко распахнув глаза, он уставился на Далию и ждал, когда она его спасет и, видимо, сядет между ним и сиафом.

– Оно в книге со сказками и легендами. – Далия кивнула Бэйну, разрешая отдать Юри книгу.

– Оказывается, летопись вел не Олафур! А ваша мама. И скрывала ее в детской книге, зная, что она никак не окажется в руках короля.

Эвон с Атером переглянулись.

– Она боялась, что отец ее перепишет? Или уничтожит? – спросил Атер и сел рядом с Юри.

– Нет. Отец прогнал Варгу, но мама все равно тайно ходила к ней в горы, – объяснил Эвон.

Он сам не раз навещал провидицу вместе с матерью, которая все время вымаливала у Варги прощение. И пока Эвон игрался с птенцами, которых старуха нашла в гнезде рядом с подбитым стрелой соколом, мама записывала историю из уст Варги.

– А как тебе в руки попалась детская книга? – спросил Эвон и вместе с Соно сел за стол.

Ниджай не казался уставшим или только что проснувшимся. Взгляд его был ясным, а движения – четкими, хоть и не такими быстрыми, как раньше. Соно делал вид, будто не чувствует боли, но Эвон знал, что незажившая рана будет пытать его и проверять на выдержку еще долго.

– Зачем ты вышел? Я же сказал, что тебе нужно отдыхать, – прикрыв рот ладонью, шепнул Эвон.

– Я испугался за Юри, когда услышал крик, – шепнул в ответ Соно.

Он выпрямил спину и сложил руки на коленях. Эвон недовольно толкнул его плечом и хотел было отвести обратно в кровать, но Далия его остановила:

– Ты слушаешь, Эвон?

– Я? Да!

– Я рассказывала о Бэйне и о том, что обещала ему почитать. – Далия нахмурилась, поняв, что Эвон пропустил ее слова мимо ушей, но быстро приободрилась, когда Бэйн передал книгу Атеру. Король тепло улыбнулся, стоило маленьким детским пальцам коснуться его шершавой руки. Они вместе держали книгу и смотрели друг другу в глаза. Кажется, Атеру было приятно, что Бэйн не боялся его, как другие слуги, которые верили в разные сплетни о нем. До сих пор не все приняли сторону сына Олафура.

– Значит, благодаря тебе принцесса нашла летопись? – Атер раскрыл книгу и положил на стол. – Тогда я должен тебя наградить! Подумай, чего бы тебе хотелось, и утром приходи ко мне в Мысленный зал. Хорошо?

– Йа! – закивал Бэйн.

– Тогда иди скорее спать. Близится рассвет, и можно не успеть увидеть чарующие сны. Звезды в ночном небе долго ждать не будут и найдут другого ребенка, которому покажут свою историю.

Бэйн поклонился Атеру и ненадолго замер. Кажется, он никогда еще не видел сына Севера так близко. И тогда Эвон вспомнил себя. Свою детскую радость от грядущей встречи со старшим братом. Атер был для Эвона всем. Он ждал прихода утра, так как знал, что брат непременно разбудит его. И предвкушал наступление ночи, чтобы Атер уложил его в постель и рассказал сказку. Брат всегда баловал его: делал игрушки из сена и куриных перьев, крал для него на кухне ягоды и рыбные пироги. Он позволял Эвону быть ребенком. И, выражая свою безграничную любовь, Атер пожертвовал своим будущим ради счастья и спасения Эвона. Так он подарил ему свободу, которую сейчас хотел забрать. Но Эвон не винил его, потому что так же сильно любил в ответ.

– Прочитаешь нам сказку? – спросил Эвон старшего брата, стоило Бэйну уйти.

Атер был зол на Эвона после охоты. Она не закончилась ничем хорошим. Лишь отмороженными ногами и разболевшимся горлом. Находить общий язык стало сложнее, чем в детстве. Да и стоя на разных краях пропасти, которая образовалась между ними за все эти годы, они никак не могли нащупать мостик, который соединит их вновь. Все-таки время украло у братьев самое