через четыре, а вы, – обратился Атер к Эвону и Далии, – будете плыть на пару дней больше. Я изучил карты, но точно сказать не могу. В Губительную пустошь никто не плавал уже многие столетия.

– Где именно на Схиале мы встретимся? – спросила встревоженная Далия.

Она явно не была готова к путешествию. Свои вещи они собрали за пару часов, запихав в мешки все самое нужное. Но этих часов не хватило, чтобы понять, с чем им предстоит столкнуться. Все было слишком быстро и спонтанно. Хоть каждый и думал, что готов сорваться с места в опасное приключение, на деле поджилки тряслись у всех. Стоило взглянуть на небольшой и длинный корабль, корма которого была уставлена скамьями и двумя рядами весел, как внутри все сразу сжималось. Широкий парус на единственной мачте не внушал доверия, а аха, которые уже рассаживались по местам, казалось, вот-вот потопят невысокий драккар.

– В борделе «Блажь». Даже если кто-нибудь прибудет быстрее, Муди с радостью выделит вам место для ночлега, – наконец ответил Эвон.

– Сколько времени потребуется каждому из нас? Не хочется ждать, пока вы выберетесь из пустыни спустя год. – Юри отряхнула дорожный мешок, который подняла с земли. – Месяца достаточно? С учетом морского путешествия.

– Тогда не забывайте вести отсчет дней, – напомнил Атер. – Если потеряетесь, ориентируйтесь по звездам. И не верьте легендам, будто в губительной Пустоши их нет. Небо везде одинаковое.

– И помните об истинной цели, – медленно подходя к ним, произнесла Варга. – Что так смотрите? Думали, отпущу вас, балбесов, без напутственной речи?

– Я знал, что ты придешь. – Эвон обнял ее, но провидица так и не коснулась его в ответ. – Ты всегда приходишь, когда нам тяжело.

– И больше такого не будет. Теперь вы одни, и вам предстоит найти не только священные камни, но и самих себя. Путь будет очень сложным, но вы должны помнить, ради чего и кого обязаны дойти до конца. – Варга легко ударила Эвона по спине своей палкой, и он наконец отпустил ее. – Найдите камни и потомка святых, иначе грешная душа олхи уничтожит не только вас, но и весь мир.

– Мне будет тебя не хватать, – сказала Юри и поклонилась Варге. – Спасибо, ты многому меня научила. Я буду помнить все твои уроки.

– Я тоже хочу поблагодарить тебя. – Далия, все это время смотревшая в пол, наконец подняла взгляд. – Ты заставила меня о многом задуматься.

– Для этого я и жила столько лет, маленькая королева. Нас свела судьба, и я была обязана помочь каждому из вас.

– Все готово, пора отправляться, – громко крикнул аха, ожидающий их на одном из кораблей.

Далия напоследок улыбнулась Атеру и, еще раз попрощавшись с провидицей, забралась в драккар. Соно, поклонившись, запрыгнул в другой.

– Не забывай о ране, ниджай. Я не смогу надрать тебе задницу, если ты будешь пренебрегать моими просьбами! – крикнул Эвон.

– Не переживай, травник. Наверстаешь все на Схиале.

Соно сел на скамью перед румпелем и занял место рядом с собой для Юри, положив на него мешок.

– Береги себя, Эвон. И… Я всегда буду тебя тут ждать. – Атер похлопал Эвона по плечу.

– Теперь тебе хватает забот, – намекнул тот на Бэйна. – Но когда все это закончится и мы спасем мир, то я обязательно навещу тебя.

Эвон бегло осмотрел лицо Атера, стараясь запомнить каждый миллиметр его кожи, глаза, морщинки и шрамы. Но главное – улыбку и слова о том, что это место никогда не перестанет быть его домом. Аха поторопили Эвона, и тот, еще раз прижав к себе Варгу, которая все равно не обняла его в ответ, запрыгнул в драккар к Далии. Провидица стукнула палкой о камень – и все посмотрели на нее.

– Я буду следить за вами. Мой сокол будет часто вас навещать.

Птицы, все это время кружившие над их головами, разделились. Одна села на плечо Варги, а вторая – на плечо Юри.

– Прими еще один подарок, Юриэль. Ты знаешь, что делать. Не бойся третьего дара, он тебе еще пригодится.

Юри кивнула Варге, и весла громко ударились о воду. Драккары тронулись, медленно выплывая из пещеры, и двинулись вдоль реки. Эвон видел, как Атер вытирал слезы, а Варга, не дождавшись, пока драккары скроются из вида, развернулась и ушла. Вместе с ней растворился и полюбившийся Эвону запах шалфея.

Глава 13. Юстин

Из единственного окна темницы, в которой медленно умирал Сэльмон и сходил с ума Юстин, доносился шум волн. Пару ночей назад разыгралась страшная непогода: сверкали молнии, гремел гром, а Черный океан бешено молотил в каменные стены тюрьмы. Высокие волны бились о скалы, пытаясь утащить их на дно, но те, как бравые воины, сдерживали напор всю ночь. Утром же на смену серым тучам пришло яркое солнце. И тишина. Тишина, которая злила Юстина. И на то было много причин. Первая – вечно ноющий Сэльмон. От боли он кряхтел днем и скулил по ночам. Вторая – собственные мысли. Впервые Юстин испугался, что сойдет с ума. В голове кричали сотни голосов, заглушая его собственный, совсем тихий и безжизненный. Третья причина – сэтхи. Подлые тени. Предатели. Трусливые никчемные псы. Юстин все ждал, когда же они вернутся. Ему даже казалось, что среди всего сонма голосов он узнавал Похоть и Тщеславие, но он мог и ошибаться. И четвертая, последняя причина – безразличие. Но не Юстина. И даже не Ренриса. А слуг и народа, которые не искали своего короля. Это не могло не злить. И не могло не разочаровывать. Юстин все ждал, что следующим утром проснется не от голоса Лирасы, а от криков бунтующей толпы. Но, кажется, народу было плевать, что за тиран будет править страной, будущее которой стало темнее грешной души свергнутого олхи.

Вот и это утро началось с тишины. Юстин доел свой скромный завтрак и, пнув тарелку к решетке, лег на сено. Оно было сырым и колючим. Однако по сравнению с холодными камнями, из-за которых болела спина, такая кровать казалась мягкой и удобной. На секунду даже промелькнула мысль обустроить темницы получше. Поставить скамейки, металлические кровати и столики для заключенных. Но Юстин, тот самый, озлобленный и тщеславный, отмахнулся от этой мысли.

– Сколько дней мы уже сидим тут, Сэльмон?

– Я перестал считать, господин, – еле слышно прокряхтел он в ответ.

«Бесполезный советник… какой же бесполезный…» – Юстин надеялся, что вместе с криками бунтующих он услышит и последний вздох Сэльмона.

Но почему-то святые все никак не хотели провожать того в иной мир.

Единственным развлечением Юстина стали сны. Они хоть и потеряли красочность, но даже черно-белые воспоминания Сэтила были куда интереснее, чем каменная, заплесневевшая от сырости стена темницы. Юстин проживал жизнь короля пустыни и раз за разом просыпался, сожалея, что утро наступило так быстро. Ему хотелось досмотреть хоть одну из историй, но то крик Лирасы, то стон Сэльмона, то таракан, пробегающий по щеке, будили его на самом интересном месте. После завтрака Юстин начинал собирать пазл из отрывков, которые ему показывали сэтхи, сидящие внутри. И теперь он знал, что Сэтил был добрым королем, любящим свою страну и свой народ. Его тени поглощали грехи людей, и оттого в пустыне не было зла. Люди забыли о гневе, похоти и тщеславии. Все жили в мире и были благодарны за то, что король заботится не только об их жизнях, но и о душах.

Еще Юстин узнал, что Гаюн был сиафом, а Ача, его дочь, бесстрашной охотницей на змей. Они с Сэтилом были близки. Почти как сестра и старший брат, ведь король воспитывал ее с малых лет. Но Эвер думала иначе. Ревновала и стыдила девчонку каждый раз, когда навещала пустынный дворец. Эвер слышался флирт в любых словах Ачи, виделись откровенные взгляды, которые та якобы себе позволяла. В гневе Эвер высказывала свое недовольство Сэтилу, который уже устал переубеждать ее.

Сэтил помогал своему народу строить дома из глины, а народ построил ему дворец, который позже разрушила богиня света. Эвер разозлилась на Ачу, вышедшую из покоев Сэтила, и, наслав на город никого не щадящее солнце, испепелила часть замка. Стены трескались и осыпались, превращаясь в песок. Потолок рушился и падал на невинных слуг. Пол проваливался под ногами, а жаркий воздух уничтожил запасы воды и еды. Но настырная и обидчивая богиня не думала останавливаться. Муки жителей пустыни закончились лишь тогда, когда Сэтил приполз к ней на коленях, умоляя