когда она была в больнице, но это не делало его частью Двора. Кроме того, Вороны выполняли приказы, так что не произошло ничего такого, что требовало бы полиции.

Сначала он пойдёт на улицу с приманкой. Если он увидит что-то важное, то позвонит Монтгомери.

— Никс придёт в офис и останется с Мег, — сказал Влад, врываясь в мысли Саймона. — Дедушка Эребус обеспокоен нашим Связным. Если что-то не так, Мег может рассказать другой женщине то, чего не сказала бы Натану.

На это ничего нельзя было сказать, даже лидеру Двора. Но Саймон заметил, что волосы Тесс стали тёмно-зелёными и туго завиты — признак того, что она взволнована или встревожена.

Только Генри знал, кто такая Тесс, но у Саймона были свои соображения на этот счёт, и он был уверен, что её беспокойство по поводу Сангвинатти может быть опасным для всех. У оборотня было мало шансов выжить в схватке с Сангвинатти. Сможет ли вампир выжить в схватке с таким коренным жителем, как Тесс?

Он надеялся, что на этот вопрос никогда не будет ответа.

— Мы должны идти.

Когда они с Владом садились в фургон, Саймон услышал горькое карканье возвращающихся Ворон.

Мгновение спустя Джулия Хоукгард закричала:

<Саймон! Давай скорее!>

* * *

Монти постучал в дверь, прежде чем вошёл в кабинет Дугласа Бёрка.

Капитан патруля участка на Чеснат улице был крупным мужчиной с аккуратно подстриженными тёмными волосами под лысой макушкой. В его голубых глазах, как и в улыбке, обычно светилось свирепое дружелюбие. Сегодня улыбка отсутствовала, а глаза смотрели печально, когда он протянул Монти листок бумаги и сказал:

— Мы получили ответ.

Монти прочёл абзац, потом ещё раз.

— Это случилось в Ночь Трикстера.

— Да, — ответил Бёрк. — За несколько месяцев до того, как наши друзья в Дворе дали нам это загадочное предупреждение.

Не совсем загадочное. Несколько недель назад Мег Корбин порезала себе кожу, потому что почувствовала что-то неладное, когда была в задней комнате Офиса Связного и не смогла определить источник своего беспокойства. В результате видения и пророчества обнаружили яд в кусках сахара, которые она обычно давала пони Двора в День Луны. Среди образов, которые она видела, был скелет в плаще с капюшоном, раздающий сладости детям, и эти дети умирали так же, как умерли бы пони. Саймон Вулфгард рассказал ему о том, что видела Мег, надеясь, что полиция найдёт место и человека вовремя, чтобы спасти детей.

Но это произошло несколько месяцев назад в другом городе.

Если бы полиция этого города имела доступ к такой кассандре сангуэ, как Мег Корбин, можно было бы предотвратить эту трагедию? Или другой пророк по крови увидел бы какое-то другое пророчество, и смерть детей всё равно произошла бы?

И было ли оправдание использования одной группы людей в интересах остальных причиной того, что закон, поддерживающий благотворительную собственность, был изначально принят? Был ли довод, что эти девушки всё равно будут резать себя и продолжать резать, пока это не убьёт их, достаточным оправданием для ограничения их жизни и использования этого принуждения во благо правительства или прибыли?

Возможно, для всех было лучше, что единственный пророк по крови в городе Лейксайд был окружён терра индигене.

— Лейтенант? — спросил Бёрк.

— Извините, Капитан. Задумался.

Монти положил лист на стол Бёрка.

Вздохнув, Бёрк откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на животе.

— Мои предки иммигрировали в Таисию из Британии несколько поколений назад, и у меня там до сих пор есть семья. Ездил в гости в молодые годы и поддерживал связь с некоторыми моими родственниками, особенно с теми, кто работает в правоохранительных органах. Британия размером примерно в одну четверть дикой Британии, поэтому у людей там мало иллюзий относительно того, что наблюдает за ними по ту сторону согласованных границ. Те из нас, кто живёт в таких городах, как Лейксайд, имеют с ними нечто общее.

Не понимая, к чему он клонит, Монти просто кивнул.

— По словам моего кузена Шейди Бёрка… — улыбка Бёрка на мгновение потеплела. — Шеймус Дэвид Бёрк, служитель закона в Британии. Обычно его зовут Шей, но на его первом посту уже был Шей, так что моего кузена стали звать Шей Д, что быстро переросло в Шейди.

— Необычное имя для полицейского, — сказал Монти.

— Он быстр на язык и быстр на ноги. Должно быть, одно из-за другого, — улыбка Бёрка погасла. — Как бы то ни было, Шейди очень хорошо умеет вмешиваться в то, что ему интересно. В последнее время до него доходили слухи, что где-то в Кель-Романо Альянс Наций есть завод по производству самолётов — машин, которые могут летать.

Всё ещё не понимая, к чему клонится разговор, Монти спросил:

— Это проблема?

Теперь Бёрк одарил Монти типичной свирепо-дружелюбной улыбкой.

— Я бы полагал, что это очень тяжело для народа, если другая промышленность хочет получить долю металла и топлива, доступных нации. Дефицит и ужесточение нормирования будут только началом проблем там.

На мгновение Монти задумался о чудесном путешествии по воздуху, высоко над землёй. Ближе всего к воздушным путешествиям в Таисии были аэростаты. Большую часть времени аэростаты оставались привязанными, чтобы не залетали на земли, принадлежащие Иным. Иногда фотографам или кинематографистам разрешалось парить над дикой местностью, чтобы фотографировать и снимать стада животных или места на континенте, которые люди не могли видеть иначе. Эти поездки, конечно, строго контролировались, потому что Иные никогда не разрешали ничего на своей земле или над ней, что могло бы представлять для них угрозу.

— Почему терра индигене не запретили создание такой машины?

— Кель-Романо — самая большая земля в мире, принадлежащая людям, и эти границы не менялись со времен первой записи человеческой истории. Боги земные, границы были установлены ещё до того, как люди распространились, чтобы достичь того, что мы называем дикими землями. Иные раньше нас поняли, на какую часть мира может претендовать человеческая раса, и они не дали людям ни одного акра больше. Там живёт треть всех людей на Намиде. Терра индигене не волнует, что люди делают