прикусывает губу до крови, когда серебряные глаза – у него никогда не было таких глаз! Не бывает у человека таких радужек! – наполняются слезами. Слезы нормальные: прозрачные и соленые.

В отчаянной надежде, что это сон, Серый хватает с полочки безопасную бритву и режет пальцы. Боль все та же. Кровь по-прежнему есть и красная. Это успокаивает. Что бы ни сделали эти существа, которые выдают себя за близнецов, Серый все еще человек. Почему-то он уверен, что кровь, слезы и боль принадлежат только людям.

Серый приводит себя в порядок, выходит. В комнате на стуле его встречает вычищенная и выглаженная одежда, хотя еще пять минут назад там не было ничего. Серый перебарывает порыв крикнуть «Кто здесь?» и переодевается, чувствуя себя купцом из сказки об аленьком цветочке.

Путь в столовую лежит через знакомую портретную галерею. В прошлый раз Серый не успел посмотреть картины, но, когда встречу с близнецами хочется оттянуть как можно дальше, самое время для любования.

Серый сворачивает в галерею и останавливается перед первым портретом. Это пара: мужчина и женщина в рябиновом саду. Их белые свадебные наряды красиво смотрятся на фоне красных ягод. Пышная юбка женщины прикрывает круглый живот. Серый подходит ближе и узнает одежды Верочки и Михася. Только на настоящих костюмах была вышивка из коричневых и красных узоров.

Рядом с парой – изображение девушки в голубом платье. Платье очень похоже на то, которое досталось Олесе. Здесь оно без вышивки, а жасмин лишь в венке и букете, который лежит на коленях. На следующей картине пастух с дудочкой, который выгуливает пару овец. Она выбивается из общего ряда. Ее рама почему-то пыльная и не такая броская, как у других. И молодожены, и девушка, и другие портреты – еще есть загорелый кузнец с мечом и мечтательный летописец с книгой – смотрят прямо на зрителя. Только пастух сидит вполоборота и смотрит на овец. Серый пару секунд любуется им и идет к выходу.

Вот и женщина с плющом, которая привлекла Серого в прошлый раз. Или же это не та картина? Серый бегло оглядывается, но другой такой женщины в кремовом платье, похожем на платье мамы, больше нет. Он не удерживается и протягивает руку, касаясь полотна. Это до чертиков странно, но память настойчиво подсказывает, что здесь не хватает ребенка.

– Доброе утро, Сергей Алексеевич. Заблудились? – раздается голос за спиной, и Серый в испуге оборачивается, отдернув пальцы.

Юфим стоит у входа в галерею, аккуратный и ослепительный. По привычке – спиной к солнцу, отчего лицо прячется в тени длинной челки и становится вновь неразличимым. Каждый его разворот, каждое движение сочатся легкостью и силой, словно это не он едва шевелился еще сутки назад.

– М-м… – Серый не знает, как себя вести, и поэтому отвечает взаимной вежливостью. – Доброе утро, Юфим Ксеньевич. Я не заблудился. Просто стало любопытно… Это же не запрещено, нет?

Он бросает на хозяина быстрый настороженный взгляд. Тот улыбается.

– Нет, конечно, любоваться портретами не запрещено. Собственно, для гостей мы их и повесили, чтобы они приобщались к высокому искусству. Увы, пока полюбопытствовали только вы.

Юфим ведет себя спокойно и приветливо. Серый немного смелеет.

– Я заметил, что платья…

Юфим расцветает от удовольствия и подскакивает, хватает за руки. Кожа у него вновь теплая и живая.

– О, вы заметили? Что вы заметили? Не томите, расскажите же!

– Ну… – Серый даже слегка шокирован таким напором. – Вы подарили такие же наряды… Только с вышивкой.

– И-и? – с предвкушением тянет Юфим.

– И… И я помню, что на картине с плющом в прошлый раз был ребенок, а сейчас его нет, – говорит Серый.

Юфим разочарованно отпускает его и отступает.

– И только?

– А вам мало? – удивляется Серый.

У него мелькает мысль спросить про пыль на картине с пастухом, но Юфим тяжело вздыхает, смотрит на него, словно тот ляпнул глупость, и меняет тему:

– Пойдемте, Сергей Алексеевич. Завтрак стынет, а вам нужно набраться сил. Вы основательно выложились. По правде сказать, мы не ожидали, что вы проснетесь так рано.

Он разворачивается и идет в столовую. Серый послушно бредет следом, сгорая от любопытства.

– А что я делал, если не секрет?

– Не секрет, – легко отвечает Юфим.

На мгновение у Серого даже сбивается сердце – неужели ему расскажут?!

– Вы нас отблагодарили за пчел, и это была замечательная благодарность, – сверкает улыбкой Юфим.

Из его улыбки отчетливо выглядывает ехидца, точно такая же, как у Зета. Серый ловит в застекленной дверце шкафа отражение своих черно-белых прядей и понимает – над ним тонко издеваются. Не зло, скорее так шутит хозяин над своим псом, чтобы полюбоваться на забавную морду. Но желание продолжать разговор пропадает, и дальше они идут молча.

В столовой сидит Зет. На столе уже расставлен завтрак: молочная каша, сыр, оладьи, политые вареньем, чай. Серого и Юфима Зет замечает не сразу – сдвинув приборы в сторону, он увлеченно читает. Книга такая толстая, что при желании ею можно убить.

– Зет Геркевич, я же просил вас не читать во время еды, – раздосадованно говорит Юфим и садится рядом. – Это вредно для пищеварения!

Зет забавно, совсем по-человечески вздрагивает и торопливо захлопывает книгу. На обложке мелькают крупные золоченые буквы «Поэмы Гесиода. Теогония. Труды и дни. Щит Геракла».

– Юфим Ксеньевич, я глянул всего лишь одним глазком! Право слово, не смотрите на меня так осуждающе!.. – уверяет он, откладывая том куда-то в сторону. Рядом нет ни тумбочки, ни отдельного столика. Куда исчезает книга – непонятно. – О, доброго утра, Сергей Алексеевич, как ваше самочувствие?

Серый от этого вопроса моментально сникает, плюхается на свое место и молча берет ложку. Надо бы злиться, но отчего-то не получается даже удивиться.

Близнецы переглядываются.

– Видимо, это многозначительное молчание стоит расценивать как обиду на ваши незначительные изменения? – спокойно уточняет Зет.

– Сергей Алексеевич, право слово, это такие мелочи! – восклицает Юфим.

– Мелочи?! – все-таки вскипает Серый. – Волосы я еще как-то смогу объяснить, но глаза? С глазами-то что делать?!

– А что не так с глазами? – по-детски наивно изумляются близнецы.

– Они другого цвета! – рявкает Серый. – Что вы со мной сделали? Зачем это?

– Сергей Алексеевич, ну что вы так нервничаете? – миролюбиво говорит Юфим. – Скушайте оладушку и успокойтесь.

– Я не могу успокоиться! Как я в таком виде к маме приду? Что скажу?

– А разве у нее есть причина для вопросов? – безмятежно спрашивает Зет.

– Хватит издеваться! Что вы со мной сделали?!

– Что вы, никаких издевок! Сергей Алексеевич, вы переутомились, долго спали, вам просто что-то причудилось спросонок, – очень серьезно отвечает Юфим и вытаскивает из кармана небольшое прямоугольное зеркальце. –