Вилиус… Арчибальд, как и любой аристократ, помнил наизусть виды кровной магии по фамилиям аристократических родов. Значит, Айрин — менталистка, умеет влиять на настроение, ухудшать или улучшать его. Да, в борьбе с преследователями такое помогает мало — они в любом случае будут бежать дальше.

— Арчибальд, — ответил он, решив пока обойтись без фамилии. Хотя, если Айрин спросит — скажет. — Можешь не «выкать» мне, если хочешь.

Страх усилился, охладив эмоции. Что же это такое, откуда он?

— Ты меня боишься? — прямо поинтересовался Арчибальд, нахмурившись. Хотелось остановиться и посмотреть Айрин в глаза, потому что сразу после этого вопроса страх вновь стал сильнее, хотя Арчибальд не видел для этого никакой объективной причины.

— Вы всегда так делаете? — ответила Айрин вопросом на вопрос, кажется попытавшись улыбнуться. Заодно и увильнуть от прямого ответа. — Не стараетесь дипломатично что-то вызнать, а сразу в лоб интересуетесь…

— Дипломатия — не мой конёк, — согласно кивнул Арчибальд, усмехнувшись. Вспомнил, как Арен часто просил его быть «менее прямолинейным». — Я охранитель, подобные навыки там не нужны. А ты кем работаешь, Айрин?

— Я актриса в «Варьете Родерика».

Вот теперь его высочество на самом деле остановился и, развернувшись, посмотрел собеседнице в глаза. Он до сих пор не понимал, какого они цвета, но ясно видел, как взволнованно они сверкают. А ещё Арчибальду казалось, что Айрин покраснела.

— Ты серьёзно или шутишь?

— Почему вы думаете, что я шучу? — Вновь усиливающийся страх холодил кровь, которая по-прежнему вспыхивала под влиянием откровенной влюблённости девушки. Теперь она даже заиграла новыми красками — ведь Айрин не отводила взгляда. Смущалась, боялась, но не отводила.

— А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — фыркнул Арчибальд, неожиданно развеселившись. Занятное всё-таки вышло приключение! И он действительно отвлёкся от всех насущных проблем. Но не из-за драки — из-за этой девушки. Актриса, надо же! Все актрисы, которых принц знал до этого момента, никакого смущения перед ним не испытывали. И влюбляться даже не думали — в их эмоциях всегда преобладало безразличие. А в поступках — холодный расчёт. Правда, среди них и не было аристократок, одни нетитулованные — а значит, до недавних пор они не могли рассчитывать на статус более серьёзный, чем любовница. — Или это исключительный случай?

— Исключительный, — чуть улыбнулась Айрин, на этот раз вполне искренне, и страх стал меньше. — Вы, ваше…

Она запнулась, побагровев так, что видно стало даже в вечернем апрельском полумраке, и Арчибальд рассмеялся, покачав головой.

— Догадалась, значит. Догадываются далеко не все и не сразу. Мало ли в столице Арчибальдов?

— Которые ходят с охраной под иллюзорным амулетом, скрывающим даже родовую магию? Дерутся с двумя противниками, не используя дар? Сомневаюсь, что много, — ответила Айрин почти дерзко, но по-прежнему не отводя глаз. — Я не была уверена, конечно, однако…

— Поэтому ты меня боишься? — перебил девушку Арчибальд, вслушиваясь в эмоции. Он ожидал новой вспышки страха сразу после этого вопроса, но её не последовало. Зато нежность лилась на него сплошным потоком, ласковым теплом окружая сознание. — Из-за того, что я — Альго?

Мимо. Страх не усилился. Значит, дело не в этом. Да и появился он до того, как Арчибальд сказал своё имя.

— Нет, я… — Айрин закусила губу, вздохнула. Эмоции неуверенно задрожали, заволновавшись. — Я просто испугалась тех мужчин…

Почему-то принцу показалось, что Айрин недоговаривает или даже врёт, но он решил не уточнять этот момент. Сам разберётся со временем.

— Не бойся, они не причинят тебе вреда больше, — спокойно ответил Арчибальд и вновь подставил девушке локоть. — Цепляйся, и пойдём. Тебе куда? Не в театр, надеюсь?

— Что вы, уже слишком поздно, — она покачала головой, принимая его руку. — Но я сегодня и не играю. В театре по четвергам выходной.

— А завтра? — поинтересовался Арчибальд. В голову неожиданно пришла одна идея. В конце концов, почему бы и не поухаживать за девушкой? Да и в театре он давно не был. — Играешь?

— Завтра — да. А вы… хотите прийти?

— Второй раз повторюсь: ты догадливая.

— Это просто очевидно. Раз вы спрашиваете…

— «Ты», Айрин. Говори мне «ты». Тебя это ни к чему не обяжет.

Она молчала несколько мгновений, а потом еле слышно прошептала:

— Разве?..

— Не обяжет, — подтвердил Арчибальд твёрдо, убедившись в своей догадке — после его предложения говорить «ты» Айрин вновь начала бояться. И сильно. Значит, она опасается принуждения… — Мой статус — не причина давать согласие на что бы то ни было, учти это. Я ничего не требую от женщин, которые говорят мне «ты». И никак их не наказываю за отказ. В конце концов, это просто не по-мужски, Айрин.

Страх не уменьшился. Видимо, не верит. Или обида на кого-то другого столь велика, что Айрин невольно проецирует своё отношение к тому человеку и на всех остальных?

— Я учту, ваше… Арчибальд, — вздохнула она, тем не менее выполнив его просьбу.

— Вот и хорошо. Так где ты живёшь?

Она назвала адрес, и его высочество, несколько секунд поразмыслив — далековато всё же от центрального парка, чтобы идти пешком, — решил заказать магмобиль. Айрин не возражала, и ещё через пару минут они усаживались в тёплый салон поданной машины.

Арчибальд довёз Айрин до дома в районе Новой Грааги, где у девушки была квартира, по дороге расспрашивая о завтрашнем спектакле, затем проводил до подъезда и, поцеловав на прощание маленькую дрожащую ладонь, отправился во дворец.

Настроение его высочества сильно улучшилось, хотя Айрин, само собой, в тот вечер не применяла по отношению к нему родовую магию.

Глава пятая. Букет

Айрин Вилиус

Зайдя в квартиру, я обессиленно прислонилась спиной к входной двери и медленно сползла на пол, обхватив плечи руками. От колоссального нервного напряжения, которое я испытала сегодня вечером, мутило и била дрожь. Последний раз меня так выкручивало и выжимало в ночь побега из дома отца. Даже на судебных заседаниях было проще… Сейчас же мне казалось, что у меня что-нибудь разорвётся — либо голова от количества мыслей, либо сердце от количества эмоций.

Пришедший накануне после спектакля сотрудник дознавательского комитета объяснил мне всё, что я должна буду делать,