долей прежней нагрузки.

Когда я возвращалась, Макс наблюдал за мной, сидя с книгой или ухаживая за садом.

– Тяжело тебе, – прокомментировал он как-то, когда я, запыхавшаяся, плелась домой.

Я разгневанно посмотрела на него, переводя дыхание и пристраивая в волосах очередную заколку. К сожалению, Макс оказался прав насчет длины прически.

– Было бы не так тяжело, если бы я знала, что изучать, – огрызнулась я.

– Бег по кругу точно не входит в программу Ордена.

Я упорно практиковалась в каждом аспекте магии, который знала: призывала видения, заставляла ветер обвиваться вокруг моих пальцев, извлекала воду из земли. Пыталась даже воссоздать на земле магические круги, которые видела в книгах. Не знаю, для чего они предназначались, и подозреваю, что ничего хорошо у меня бы не вышло. К счастью, у меня они не делали вообще ничего.

Однажды, когда я рисовала пятнадцатый по счету круг, Макс подошел, посмотрел мне через плечо, сказал «хм», после чего склонил голову и исчез.

Мне захотелось разорвать его на части.

Но я хотя бы что-то делала, в отличие от Макса, который, казалось, упорно стремился к полному бездействию. В один особенно холодный день он выбрался наружу, содрогнулся, взглянул на небо и проговорил: «Я не создан для этого», после чего ушел обратно в дом. Я быстро уяснила, что Макс явно «создан» лишь для удивительно ограниченного спектра условий, занятий и общения.

Как бы мне хотелось, чтобы Саммерин вернулся. Возможно, от него я могла бы получить больше помощи.

Но недели шли, и мы с Максом в основном просто игнорировали друг друга. В его присутствии я выражала лишь решительность и непоколебимую уверенность. Но по ночам, когда я уютно устраивалась на узкой кровати в невероятно захламленной комнате, сон издевался надо мной. Каждый раз, закрыв глаза, я видела обиду в угасающих глазах Эсмариса. Я видела тепло в прощальном взгляде Серела, чувствовала его поцелуй на щеке. Слышала голос Нуры, читающей письмо Зерита.

И мне снова и снова снился один и тот же сон.

В извращенном понимании это было даже как-то забавно. Когда Эсмарис избил меня, я дала обет преследовать его – прокляла, чтобы каждый раз, закрывая глаза, он видел меня. Но теперь я сама видела его в каждой тени. «Ты забыла, кто ты», – надменно бросил он мне. Ну что ж, теперь я никогда не забуду. Каждый раз, когда мне это почти удавалось, я чувствовала его рядом – напоминание обо всем, что я оставила в прошлом, и о том, что вечно будет со мной.

Дни текли за днями.

А затем, однажды утром, пришла Вилла, чтобы проверить мои раны. Весело и бодро она заверила меня, что все хорошо заживает. Было приятно просто находиться рядом с кем-то, дружелюбно ко мне настроенным.

– Есть ли какие-нибудь новости от Зерита? – спросила я. – О Трелле?

Молчание Виллы окутало мое сердце ледяной стужей.

– Он говорит, что там все немного… – Ее голос упал, растеряв свою музыкальность. – Все стало немного сложнее.

– Сложнее? – Я стиснула в пальцах простыни.

– Кажется, после смерти одного лорда возникли некоторые проблемы… – Вилла кашлянула. Мне хотелось тянуть из нее каждое слово. – Но это всего лишь временные трудности. Все наладится.

Я настолько не доверяла себе, что боялась заговорить.

В памяти у меня стояли добрые глаза Серела, раздавался звук, который издал его меч в груди Эсмариса, – жутковатый хруст и хлюпанье, напоминание о неожиданной уязвимости и хрупкости человеческого тела. Не важно, был ли это самый могущественный человек Трелла или мальчик-раб с теплыми глазами и ласковой улыбкой.

Глава 11

Той ночью я собрала все обрывки бумаги с нарисованными круглыми символами и разложила во дворе. При внимательном рассмотрении все символы оказались уникальными – пересекавшие их посередине линии отличались формой и направлением.

Я все еще не представляла, что они означают и как работают, знала только, что мы с Нурой попали сюда с их помощью. Вот пример важного умения, которое могло мне пригодиться, но я им не обладала.

По этой причине или просто потому, что мне требовалась четкая цель, к которой можно стремиться, я сосредоточилась на попытках в них разобраться. Скопировала все символы, с точностью повторяя каждый штрих. Иногда для этого приходилось накладывать сверху бумагу и обводить линии.

Шли часы. Солнце село, и я зажгла фонарь. В дом идти не хотелось: я боялась не удержаться и дать Максу пощечину, если он осмелится посмеяться надо мной.

Я снова и снова вычерчивала символы, точно так же как в свое время отрабатывала танцевальные движения, запоминая, запечатлевая в себе, разбирая на частицы себя и их, пока мы не сливались в единое целое. Я была полна решимости взять эти проклятые символы измором.

Мне это было необходимо.

Я понятия не имела, насколько засиделась, пока позади не открылась дверь. К тому времени меня, как баррикады, окружали сложенные повсюду кипы бумаги.

– Не мое дело, конечно, но ты собираешься остаться здесь на всю ночь? – спросил Макс.

Я не обернулась. Уверенная рука не дрогнула, продолжая вычерчивать очередной круг. Спокойно. Методично. Я придумала себе систему: каждому символу полагался свой цвет чернил.

– Если понадобится.

– У меня зубы от тоски сводит от одного твоего вида.

Я не нашла, что ответить. Глубоко внутри вспыхнул гнев.

– Ты вообще знаешь, что это? – продолжил он.

Пальцы так сильно сжали ручку, что та чуть не переломилась.

– Нет, – сквозь зубы прорычала я. – И не думаю, что ты мне поможешь.

– Скорее всего, в Ордене тебя не будут о них спрашивать.

На сей раз я не сумела сдержаться, вскочила на ноги и резко повернулась к Максу, все еще сжимая ручку.

– Я знаю! Мне просто нужно… мне надо…

Аранские слова ускользали, оставляя рвущееся наружу разочарование. Я уставилась на Макса, прислонившегося к дверному косяку.

Мне хотелось кричать: «Кто так сильно тебя обидел, что ты можешь только мешать тем, у кого есть действительно важные дела? Почему тебе так необходимо выплеснуть на Ордена свою злость? Почему ты тащишь меня на дно следом за собой?»

Но все, что я сумела вслух выдавить по-арански, звучало как:

– Почему в тебе столько ненавистей?

– Что?

Его замешательство, вполне объяснимое, разозлило меня еще сильнее. Я с размаху бросила на пол ручку и, тщательно выговаривая каждое аранское слово, произнесла:

– Почему ты ненавидишь Ордена? Почему ты ненавидишь меня? В чем дело?

– У меня нет к тебе ненависти, – ответил Макс, чем разозлил меня еще сильнее.

– Это неправда!

Я потрясла головой.

– Мне все равно, можешь ненавидеть меня здесь, – я дотронулась до сердца, – или здесь… – Я коснулась виска. – Но твоя ненависть в том, как ты со мной поступаешь. Почему? Что я тебе сделала?

– Ты тут ни при чем, – уже мягче ответил Макс, но меня больше не интересовали крохи доброты.

– При чем! – закричала я. – Это моя жизнь!

Я сморгнула, и перед глазами снова всплыло тело Эсмариса, глаза Серела, руки всех