Шрифт:
Закладка:
Но Никанора Ивановича ждал удар. Тихон словно не замечал ничего. После очередного повышения бывший наставник словно перестал существовать для него. Тихон смотрел на Никанора Ивановича безразличным взглядом малознакомого человека.
Со временем это стало нормой. Отношения перешли в хроническую стадию, ни туда ни сюда. Никанор Иванович пылал изнутри. Ночами он собирал слова, которые хотел бы сказать Тихону, и утром высказывал их кошке.
Тихон Ерофеевич, казалось, искренне не замечал бывшего наставника. Как человек, который напился, равнодушно смотрит на стакан воды.
Они работали на одном этаже, но шли по разным траекториям: один вверх, другой вниз. Все знали, что Никанор Иванович скоро уйдет на пенсию, и относились к нему, как к мебели, предназначенной на списание. А Тихон Ерофеевич шел в гору, что доставляло особую муку постаревшему Никанору Ивановичу. Горько было осознавать, что все свое влияние он использовал во благо неблагодарному протеже. А теперь, когда тот отплатил ему черной неблагодарностью, Никанор Иванович не может с ним поквитаться. Он даже не может подставить Тихону Ерофеевичу подножку, слишком высоко тот взлетел. Он даже не может крикнуть во все горло, что тот пидор, поскольку нынче это не возбраняется.
Однако как бы горько ни было на душе, работа есть работа. И Никанор Иванович, ссутулив плечи, добросовестно тянул лямку. Он тащил из болота российскую экономику, которая пряталась там от чиновников, совсем как партизаны когда-то прятались в болотах от фашистов.
В очередной ничем не примечательный день Никанор Иванович просматривал отчеты о торгах промышленными объектами на просторах родины. Он знал, сколько примерно стоит его двухкомнатная квартира в Москве и непроизвольно сравнивал цены. Приятно было осознавать, что, продав квартиру, он может купить целый коровник где-нибудь на Дальнем Востоке. Мелькала разная мелочовка, разбавляемая иногда космическими ценами. Все, как всегда. Он бойко составлял отчет, превращая колонки цифр в наглядные графики и диаграммы.
И тут Никанор Иванович навострил уши: элеватор на берегу Черного моря ушел за чисто символическую цену. Совсем рухлядь? Он посмотрел документы – мало того, что элеватор не был древним, так он еще и прошел капитальный ремонт, и все это за счет государства, поскольку объект по какой-то причине забыли приватизировать вместе со всей страной.
Никанор Иванович напрягся. Кому это так повезло? Надо же! Совсем крошечная фирмочка некоего Петухова. Забавно, что цена не повысилась в ходе торгов ни на копейку. Да и как она могла повыситься, если других претендентов на элеватор не было. Никанор Иванович был крепкий спец и не вчера родился на свет, он прекрасно понимал, что это не простое везение неведомого Петухова.
Есть люди, которые любят решать кроссворды. Никанор Иванович любил распутывать экономические ребусы. Он запросил документы, сопровождающие эти торги, и убедился в правильности своих подозрений. Действительно, сначала с Петуховым пыталась конкурировать какая-то фирма. Но у нее страницы заявки были сшиты как-то неправильно. Торги остановили. Когда их возобновили, фирма с неправильно сшитыми страницами взяла самоотвод. Так Петухов стал владельцем элеватора.
Все чисто. То есть, понятное дело, это сговор, но доказать ничего нельзя. Сейчас миром правят бумажки-промокашки. Никанор Иванович с грустью вспомнил о Сталине, при котором такие Петуховы сами на себя покаянные письма писали. А теперь они без адвоката разговаривать отказываются.
Стало обидно за державу. Но сделать ничего нельзя. Лучше не рвать сердце, пойти домой, погладить Мусю, успокоиться.
Однако Петухов перебивал мысли о Мусе. Еще фамилия такая яркая, с противной ассоциацией. Вот интересно, откуда у него деньги на элеватор? Какой банк ему кредит дал? Под какие гарантии? Фирмочка-то у него плевая, со смешной капитализацией. Может, стоит тот банк проверить? Странно все как-то.
Никанор Иванович поднял бумаги и с удивлением обнаружил, что Петухов не брал кредит. Банка в схеме не было. Петухов вытащил деньги из широких штанин. Это выглядело примерно так же, как если бы старушка в стоптанных туфлях и китайском пуховике пришла в ювелирный магазин и купила бы кольцо с огромным бриллиантом.
Но в карман Петухова не заглянешь. Может, он деньги в казино выиграл или старушку-процентщицу убил. Или продал почку ради элеватора. Нет, хватит ловить черную кошку в темной комнате, тем более что ее там, возможно, и нет. Срочно к Мусе и выбросить этого Петухова из головы.
Никанор Иванович так и сделал.
Нетрезвая женщина
По дороге домой Никанор Иванович решил зайти в магазин, чтобы купить кошачий корм из рекламы. Выйдя из метро, призадумался. Ближе был «Магнит», но там рядом открыли забегаловку, от которой на версту воняло едой для бедных. Чуть дальше располагалась «Пятерочка», но там вечно очереди на кассе. Что выбрать? Какой тип неудобства предпочесть?
Никанор Иванович даже не догадывался, что в этот момент судьба протянула ему две бумажки, на одной из которых стоял крестик. Это был меченый билет, приносящий удачу. Но ничего такого Никанор Иванович не знал, он просто выбрал «Пятерочку», тем самым вытянув счастливый билет.
«Пятерочка» не подвела. Там не было нужного кошачьего корма, зато были очереди на кассе. Никанор Иванович чертыхнулся и пошел на выход.
На крыльце магазина, обдуваемая ветром, стояла женщина. Точнее, она старалась стоять, но нагруженное алкоголем тело тянуло ее вниз. Плавно проседая, женщина повалилась на Никанора Ивановича.
– Осторожнее! – брезгливо сказал он.
Женщина издала невнятные звуки, что-то среднее между «прошу прощения» и «пошел к черту».
Одежда и внешность говорили о том, что женщина нечасто так напивалась. Можно сказать, что у нее была интеллигентная внешность, слегка размытая алкоголем. Женщина внимательно посмотрела на Никанора Ивановича, словно оценивая, можно ли ему доверять, и, решив, что можно, жалобно сказала:
– Мужчина, простите великодушно, но я сейчас описаюсь.
Он испугался.
Наверное, так же испугался донской казак Григорий Мелехов, когда Аксинья сказала ему, что сейчас родит. Намерения пьяной женщины были куда скромнее, но и Никанор Иванович сильно уступал Григорию Мелехову. Одним словом, он пережил эмоциональный шок.
Женщина тем временем начала плакать. Она тосковала по туалету. Никанор Иванович понял это и оглянулся по сторонам. Кустов в округе не было. Местность напоминала армейский плац, уложенный плиткой, которую так любил мэр Собянин. Пьяной женщине в Москве приходится трудно.
– Пойдемте ко мне, – решительно сказал Никанор Иванович.
В этой решимости слились воедино и то, что женщина была симпатичная, и то, что он жил совсем рядом. К тому же он как госслужащий не имел права дать повод ругать московские власти, закатавшие кустики под плитку.
Женщина пошла. Точнее, он потащил ее на себе, как раненого командира. По дороге женщину вырвало,
