Шрифт:
Закладка:
Вершинин усмехнулся:
– Ах, самоуверенная Жанна Елецкая! Но именно такой она мне когда-то и понравилась, в такую Жанну я и влюбился… У меня были на нее планы. Честно, Рита.
– Что же случилось?
Вершинин прищурил глаза:
– А ты догадайся.
Она провела рукой по его лицу.
– Подскажи.
– Сама, маленькая, сама.
Она игриво хлопнула его ладошками по плечам:
– Да ну тебя, говори же!
– Ты все знаешь, Рита, – вкрадчиво и очень весомо произнес он. – Просто боишься ответить.
И вновь они долго смотрели друг другу в глаза.
– Боюсь, – прошептала она.
– То-то же. Я увидел юную нимфу среди прочих моих сотрудников, и седая голова моя закружилась. Жанна перестала быть мне интересна. Но разница в возрасте, – а я привык к женщинам зрелым, – и, самое главное, деловые отношения связывали мне руки. Но мне так хотелось ее обнять, прижать к себе, – он обнял Риту сильно и нежно, как только мог, – поцеловать ее, эти мысли жгли меня все это время.
– Правда? – вновь прошептала она.
Сколько откровения было в этом шепоте!
– Богом клянусь, – ответил старый лев.
Они вновь стали целоваться. И только когда его опытные руки жадно исследовали ее всю через колготки, Рита сказала хозяину дома на ухо:
– Я в душ, по-быстрому.
– Конечно, – хрипло ответил он.
Она была там недолго. Вышла в одном из его халатов, подпоясанная высоко на талии.
– Ты же не против? – спросила Рита.
Лев Витальевич только улыбнулся в ответ. Так улыбается падишах, глядя на очередную покорную гурию, уже готовую выполнить любую его прихоть. Но именно эти роли они и выбрали себе – на этот вечер, на эту ночь. Халат был мягкий и воздушный, он ласкал тело. Рита повернулась в нем, и халат открыл ее почти всю.
– Подойди ко мне, – не отводя от нее глаз, попросил Вершинин.
Рита послушалась. Он потянулся к ней с дивана, развязал пояс, и халат под его руками широко разошелся в стороны.
– Господи, – оглядев ее, нагую, пробормотал он. Взяв девушку за бедра, он с упоением ткнулся лицом в ее живот. – Бог мой… Как ты хороша, Рита, – утробным голосом чревовещателя промычал Вершинин. – У меня слов нет…
В один из сентябрьских дней белый «Мерседес» Вершинина бесшумно затормозил у тротуара напротив ее дома. Лев Витальевич потянулся за поцелуем. Рита нежно прихватила седого льва за нос, отпустила, чмокнув в губы, хлопнула пальчиками о ладошку:
– Пока, милый.
– Ты уверена, что тебе так нужно к родителям? – строго спросил он.
– Еще как уверена. Они переживают за меня. И надо помочь матери. Я ведь у них одна.
– Ладно, отпускаю, – сказал он. – Но помни, что каждая ночь, проведенная без тебя, для меня душевная и физическая травма.
– А какая больше, душевная и физическая? – спросила она.
– Острячка, – отреагировал он.
Автомобиль шефа проглотила ночь. У дверей подъезда Рита вздрогнула и обернулась: отделившись от дерева, к ней подходила тень…
Молодой человек попал в свет блеклого фонаря. Это был Лось! Ее словно уличили в обмане, воровстве, может быть, в чем-то худшем. В тяжком преступлении. Господи, она же совсем перестала думать о нем! Андрей Батюшков!.. Высокий, подтянутый, симпатичный. Сильно повзрослевший, ставший еще крепче. И такой несчастный, что смотреть страшно.
Но самое главное – совершенно незнакомый ей человек.
– Привет, котенок, – едва выговорил он.
Пропасть за это время пролегла между ними. И не перешагнуть ее, и не перепрыгнуть, даже не перелететь.
Ей хватило смелости сказать:
– Котенок вырос, пока ты бороздил моря и океаны.
Он подошел к ней, осторожно взял за руки.
– Ты ведь обещала ждать меня. – Он был сокрушен, почти сломлен. – Поклялась.
– Я долго ждала. Честно. – Рита отвела глаза. – Дурочкой была, вот и поклялась, – ответила она. – Больше не смогла. Нечего бросать женщин на такой долгий срок.
– Это государство так решило.
– Да плевать я хотела. Мог бы найти возможность остаться.
– Легко тебе говорить.
– Нет, тяжело, – замотала она головой. – Отчего сразу не пришел? Сколько времени прошло?
Волна злости всколыхнула ее бывшего друга:
– Отчего?! Друзья тебя видели с другими, и не с одним, но это понятно, – усмехнулся он, – ты же красотка! Вот и не пришел. Застрелиться хотел, да передумал. Еще на год остался – сверхсрочником. Старшиной стал.
– Круто, – не глядя на него, кивнула Рита. – Жаль, не капитаном… Прости.
– А теперь тебя взрослые дядьки, старички совсем, на дорогих тачках подвозят. Мать тебя не раз видела с ним, издалека, поговорить хотела, да подходить не решилась.
– И правильно – она у тебя умная женщина.
– Кем ты стала, Рита?
– Успешным человеком, – на этот раз с вызовом глядя ему в глаза, ответила она. – И ничуть не жалею об этом.
– Давай все вернем, – предложил он.
Рита отрицательно замотала головой:
– Это невозможно. Я просто не та, кто тебе нужен.
– Но мне нужна именно ты – только ты. – Эта фраза прозвучала неистово, как отрывок из молитвы.
– Я другая и всегда была другой. А то, что случилось между нами, это здорово. – Она с горечью усмехнулась: – Подростковая любовь…
Глаза Андрея наполнились таким горем, что ей стало нестерпимо жалко его. Невероятная мысль пронеслась в голове у Риты.
– Если хочешь, то давай, – сказала она. – Снимем номер. Купим вина. Я готова, Андрюша. – Она положила руку ему на грудь. – Попрощаемся хотя бы по-человечески.
Андрея Батюшкова словно ударили плетью. Даже в темноте было видно, как он побледнел, а затем краска бросилась ему в лицо.
– Из одной постели в другую? Готова и так?
– А почему бы и нет? Живем один раз. Так хочешь? Не пожалеешь, Андрюша.
Он сделал шаг назад, потом другой. И все смотрел на нее, смотрел. Но самое главное, после ее слов он потерял дар речи – ни одного слова не вырвалось из него. А потом развернулся и быстро пошел прочь.
4
С Вершининым они старательно скрывали от коллег любовную связь, и до одного памятного дня им это удавалось весьма виртуозно. Рита выходила с работы как ни в чем не бывало, шла в сторону дома, могла зайти в магазин, а потом, после звонка, Вершинин подбирал ее, и они ехали к нему. Если кто-то набивался к ней в компанию, она быстро отделывалась от попутчика. Журналом «Предприниматель» теперь почти полностью заведовала Жанна Елецкая – она была еще той рабочей лошадкой,
