Шрифт:
Закладка:
— У нас совсем мало этих вещиц осталось. Недавно один закрытый интернат сразу две дюжины купил, — попытался заново привлечь моё внимание продавец, заметив, что я задумался.
— Закрытый интернат? — меня словно ведром холодной воды окатили, — Уж не тот ли, где воспитывают детей с ранним Даром?
Тысяча чертей! Что я тут в столице делаю, если мне стремглав надо нестись в Белговорт, к Мари.
Вроде я с ней подстраховался, как только можно, но всегда может найтись кто-нибудь чересчур ретивый. Понятно, что я сразу же Маришку оттуда выцарапаю, чего мы мне это не стоило, но даже недели может хватить, чтобы мою сестрёнку сломали морально. Что я тогда буду делать, если от моей хохотушки и жизнерадостной егозы останется одна унылая тень?
— Не могу знать, но очень на то похоже, — отшатнулся продавец, заметив, как меня перекосило, стоило мне представить свою сестрёнку в ошейнике.
Из магазина я вылетел, как пробка из бутылки шампанского.
Если бы не приглашение к герцогу, то через полчаса я бы уже мчался в Белговорт. Вот жеж, как я оказывается прикипел-то к мелкой, сам себе удивляюсь. И эта любовь мне точно не от Ларри перешла по наследству. Иначе я бы куда как более тёплые чувства и к его матушке с отцом испытывал, но вот чего нет, того нет. Да, ценю их и уважаю, но, пожалуй, на этом и всё.
В гостиницу я вернулся очень быстрым шагом, мог бы и побежать, но это кварталы богачей, и стражники наверняка заподозрят меня в совершении чего-то предосудительного и постараются задержать, если увидят бегущим.
Внутренне кипел, но старался держать себя в руках.
В зале ресторана нашлись трое майри. К той паре, что потеряла меня поутру, присоединилась их начальница. Заметив меня в дверях, молодые выдохнули и даже попытались мне улыбнуться.
— Пошли. Надо обговорить завтрашний отъезд, — взял я старшую майри за руку, как будто помогаю ей выйти из-за стола, а на самом деле буквально потащил её с места за столом.
— Девушкам пирожное и чай? — с каменным лицом поинтересовался мой знакомый официант, безучастно наблюдающий эту сцену.
— Да, — ответил я, даже не оглядываясь на него.
Старшей майри я овладел почти сразу же, как только за нами захлопнулась дверь номера. Подхватил на руки, и в три прыжка добрался с ней до дивана, где попросту загнул её и задрал на ней юбку.
— Уф, полегчало, — сказал я сам себе, вытирая каплю пота с носа, когда закончил
— Ларри, что ты себе позволяешь! — сердито спросила майри, пытаясь оправить одежду, и довольно красиво развернулась ко мне, со вполне читаемым намерением влепить мне пощёчину.
— Завтра рано утром уезжаем! Ты вопрос с повозкой решила?
— Да, но всё-таки… — попыталась ещё что-то сказать и сделать возмущённая майри, но я оказался сильней и проворней.
Поэтому попросту развернул её обратно, поставив в позу, и шлёпнув по крепкой ягодице, уже размеренно пошёл на второй заход.
Вот на этот раз её проняло, да так, что она сначала лишь извивалась и тихо скулила, а потом уже перестала себя сдерживать и буквально зарычала, вцепившись ногтями в обивку дивана и оставляя в ней дыры.
Хм, надеюсь, диваны здесь не от Страдивари?
* * *
Отказаться от вечернего визита в салон герцогини никак нельзя. Их Светлость Юлиана Орейро, через свою матушку и отца, успела посодействовать тем славным событиям, в результате которых меня окатили ворохом наград, а заодно выдали титул и должность. Полагаю, что досрочно.
Всё, как хотелось и мечталось, и даже немножко сверх того.
Так что, выйдя с майри из номера к обеду, который случился сегодня довольно ранним, я после него сначала направил свои стопы в театр.
Там меня ждало подписание ряда приятных бумаг. В результате я получил в кассе расчётную ведомость и вексель банка. Оклад мне положили в двести пятьдесят золотых. Две тысячи упали за авторство. И на радостях, за две удачнейшие премьеры, от директора перепала премия в пятьсот золотых. То бишь, в размере месячного оклада за каждую премьеру.
Вот она — великая сила искусства! Отец Ларри всю жизнь кожилился за пару десятков золотых в месяц и считал, что это успешное семейное дело, которое можно будет передать сыну, а тут на тебе. Мне целое состояние перепало, и почти что разом. Даже у меня, человека пожившего и кое-что повидавшего, чуть голова не закружилась. А что бы было, если такие деньги попали бы в руки изначального Ларри Ронси, я даже представить себе не могу.
Потом целый час я провёл в парикмахерской.
За лето и время практики мои рыжие волосы изрядно выцвели и если их выпрямить и уложить, то с некоторой натяжкой меня можно назвать блондином с золотистым оттенком волос. Нет, ну это тем, кто хочет сильно мне польстить… А по факту я всего лишь светло-рыжий. Может, мои волосы чуть светлей, чем были у Рона Уизли, из популярного в моём мире фильма про Гарри Поттера, но ненамного, а к зиме они ещё и темней станут, добавив к своему цвету каштановый оттенок.
Короче, на вечерний салон герцогини я прибыл, прямо, как на парад.
— Ты что так вырядился? — их Светлость Юлиана Орейро слегка поморщилась было от своего первоначального впечатления, но осмотрев меня чуть тщательней, махнула рукой, — А впрочем, сойдёт. По крайней мере, оригинально. Что это ты притащил?
— Подарок твоей матушке.
— Отдай Густаву, он принесёт, когда время подойдёт, — кивнула она вышколенному слуге, явно из доверенных.
Тот в ответ с поклоном принял от меня красиво упакованную шкатулку и попятился назад, ожидая новых распоряжений.
— Ларри, иди уже… Это мне здесь ещё торчать и торчать, пока официальное время приездов не закончится, — недовольно поморщилась целительница, заметив, что я медлю, — Позже поговорим.
Понемногу начинаю осваиваться в высшем обществе. В особняке герцога, где герцогиня устраивает вечерний салон, кстати, очень популярный в столице и считающийся одним из самых значимых, гостевое крыло и несколько залов расположены как бы отдельно, в своём здании. В остальные части дворца можно попасть по целой системе переходов, большая часть которых сделана для рабочих целей. Те же
