Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Детективы » Безумие толпы - Луиза Пенни

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 123
Перейти на страницу:
не сказал нам, что аборт необходим. Что у нас нет выбора. Чтобы мы с Анни не чувствовали себя виноватыми, приняв такое решение. Чтобы жизнь была… нормальной. Господи, – Жан Ги снова закрыл лицо руками, – помоги мне.

И только когда Жан Ги опустил руки, Арман заговорил.

– И почему же вы не решились?

– На что?

– Не решились на аборт? Вам сказали, что у плода синдром Дауна, на самом раннем этапе беременности. Вы вполне могли это сделать.

Жан Ги, который ничуть не боялся этого вопроса, этого разговора, вздохнул с непомерным облегчением. Та темень, что окутала его сердце, была извлечена на свет. И Гамаш не отпрянул от него с отвращением, а вел себя так, словно то, о чем говорил Жан Ги, было хоть и мучительным, но совершенно естественным.

И возможно, Жан Ги начал думать, что так оно и есть.

– Мы с Анни говорили об этом. Мы собирались. У нас было назначение. Но мы не смогли. Тут не было ничего религиозного. Вы знаете, мы далеки от церкви, от веры. Просто нам стало казаться, что это неправильно. Решили, что если плод во всем остальном будет развиваться нормально, то мы… – «…то мы, – мысленно продолжил Жан Ги, – сохраним ее?».

От подобных формулировок их дочь словно превращалась в щенка.

Но именно таким было решение, именно в таких выражениях они это обсуждали.

– …сохраним ее. – Жан Ги помедлил. – Мне так страшно.

– Чего ты боишься?

– Что я не буду любить ее достаточно, что я буду плохим отцом. Что я не готов для этого.

Арман сделал глубокий, протяжный вдох, но ничего не сказал. Он позволял Бовуару выговориться до конца.

– Я смотрю на нее, Арман, и не вижу ни Анни, ни себя. Ни вас и ни Рейн-Мари. Ни моих родителей. Я не вижу никого из моей семьи. Бывают моменты, когда я не могу жить без нее, а бывает, воспринимаю ее как нечто чуждое.

Арман кивнул:

– Это яблоко упало далеко от дерева.

Жан Ги не сразу понял сказанное Гамашем, потом чуть улыбнулся и посмотрел на схваченное морозцем окно. На деревенский луг. На три громадные сосны.

– А может быть, не так уж и далеко, – спокойно произнес он, чувствуя себя гораздо лучше, чем когда-либо за последнее время. «Может быть, – подумал он, – это бремя – вовсе не Идола. А стыд».

– Ты ведь знаешь, – сказал Арман, – почти каждый родитель на каком-то этапе чувствует то же, что и ты. Желание вернуться к прежней беззаботной жизни. Не могу тебе сказать, сколько раз мы с Рейн-Мари в раздражении смотрели на Даниеля и Анни и жалели, что это не чужие дети. Сколько раз мы жалели, что у нас дети, а не собаки.

Почему-то эти слова вызвали у Жана Ги желание расплакаться. С облегчением.

– Ты сейчас рассказал о том, как тяжело далось вам решение сохранить ребенка, – добавил Арман ровным, уверенным голосом. – Но есть разница между трудным выбором и вынужденным абортом плода, который далек от совершенства. Именно об этом и говорит профессор Робинсон, именно на это она теперь намекает. И пусть она излагает свою теорию иными словами, это все равно разновидность евгеники[35]. Ты можешь себе представить, каких людей мы потеряли бы?

Арман чувствовал, что его гнев может перерасти во вспышку, выходящую за рамки приличий.

Но идеи, которые продвигала Эбигейл Робинсон, уводили гораздо дальше, за все пределы допустимого.

Изучив статистику смертей во время пандемии и сделав оценку экономической целесообразности, она пришла к выводу, что одним выстрелом можно убить двух зайцев. И Эбигейл Робинсон – в своей приятной манере – была счастлива бросить камень, способный вызвать лавину.

Что, если помочь тем, кто страдает от невыносимых и бесконтрольных болей, умирающим, прикованным к постели, превратившимся после удара в овощ, слабым и немощным? Что, если облегчить их страдания? Простой инъекцией? Они будут избавлены от мук, а общество – от расходов. От бремени.

Хотя это слово никогда не произносилось, оно подразумевалось. Невидимо присутствовало.

А если оптовые смерти сотен тысяч пожилых мужчин и женщин, смерти, которые во время пандемии случались сами по себе, поставить на поток, разве это не будет милосердием? Добротой? Даже человечностью?

Разве не усыпляют неизлечимо больных животных? Разве это не считают поступком, основанным на любви? Так в чем разница?

Королевская комиссия, получив доклад Робинсон, отказалась его рассматривать. Легитимировать само предложение.

Но…

Но профессор Робинсон отправилась в турне со своими лекциями. Она вывешивала свои графики и демонстрировала, с присущей ей твердой уверенностью, удивительно очевидную корреляцию между сэкономленными деньгами и деньгами, необходимыми для возрождения после экономической катастрофы, вызванной коронавирусом.

Если реализовать ее предложения, то все будет хорошо.

И разве ассистированный суицид уже не легализован в Канаде?[36] А то, что предлагает она, Робинсон, представляет собой только еще один шаг в этом направлении.

Конечно, если осуществить проект профессора Робинсон, то право умереть превратится в обязанность, но жертвы свободному обществу необходимы.

И в последнее время профессор, ободренная растущей поддержкой, деликатно обращала внимание и на другую сторону жизненного цикла. На младенцев. С врожденными пороками развития.

И на то, как можно облегчить их страдания.

Гамашу казалось теперь, что они заперты в каком-то подобии мистерии, финал которой определит, в какую сторону должны двигаться грядущие поколения.

Впрочем, существовал способ остановить это. Если лицо, возглавляющее, легитимирующее эту кампанию…

– Я написал отчет о сегодняшних событиях, – сказал Гамаш, обрывая собственную мысль. – И конечно, будет проведено расследование.

– Я завтра утром напишу… – начал Жан Ги и хотел продолжить: «…заявление об отставке», но Гамаш перебил его.

– Как? – спросил он, подаваясь вперед и держа крепко сцепленные руки на столе. – Как в зал прошли люди с хлопушками. И с пистолетом? Как этот пистолет оказался в руках стрелка? Скажи мне честно, в какой момент ты покинул пост у входных дверей?

– Только после того, как мы впустили последнего пришедшего на лекцию и закрыли двери. Никто не входил после меня, patron. И всех, кого пропускали в зал, тщательно обыскивали. Я это знаю.

Гамаш верил ему.

– Значит, кто-то спрятал пистолет в здании заранее. Кто-то, имевший туда доступ.

– Брат Тардифа, – предположил Бовуар.

– Да. Вероятно. Но мы должны копать глубже. Надо искать человека, который заранее знал об этой лекции и мог, не навлекая на себя подозрения, пройти в бывший спортзал.

– Смотритель?

– Возможно.

Гамашу не хотелось думать, что Эрик Вио может быть соучастником, но в то же время он знал, что это обоснованный вопрос.

К сожалению, в старом спортивном зале отсутствовали

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 123
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Луиза Пенни»: