Шрифт:
Закладка:
– Вернись! – кричала я. – Вернись!
– Рори, милая. Просыпайся.
Папа потряс меня.
– Бяка все еще в снегу! – закричала я, сев на кровати.
– Малышка, это всего лишь сон, – сказал папа. – Всего лишь плохой сон.
Я спрятала лицо в его футболку, а он обнял меня.
– Я так больше не могу, – прошептала я. – Это слишком больно.
Живот Хайди был такой большой и круглый, что казалось, будто она прячет под футболкой пляжный мяч.
– Я так рада наконец-то лично с тобой познакомиться, Аврора, – сказала она, когда папа наконец убедил меня выйти поздороваться. – Дома на холодильнике у Берни висят все твои школьные фотографии. Кажется, что ты выросла прямо на нашей кухне.
Я сказала ей, что тоже рада познакомиться, но это было неправдой. Она принесла большую буханку бананового хлеба, который испекла Бернадетт, и огромный карандаш с надписью РЕНО. Мое сердце так громко стучало, что я слышала его.
– Что надо сказать, Аврора? – подсказал папа.
– Спасибо за карандаш, – тихо сказала я. Я не могла посмотреть на маму. Я боялась, что я вновь увижу в ее глазах тот же взгляд, что был на фотографии. Боялась, что я могу исчезнуть, как пушинки от одуванчика на ветру. Юфъ.
За ужином Хайди съела две порции жаркого, а я хотела лишь чашку имбирного чая. Сон казался таким реальным, я смотрела на свои пальцы и следила, все ли они на месте.
Хайди чрезвычайно обрадовалась, когда папа принес черничный пирог. Я сказала, что мне нехорошо и попросилась уйти в свою комнату.
– Где она будет спать? – спросила я у папы, когда вскоре он зашел проверить, как у меня дела.
– Если под она ты имеешь в виду Хайди, то она поступила очень вежливо и попросилась остаться спать на диване, пока тебе не станет лучше. Нам повезло, что его доставили вчера.
– Очень повезло, – сказала я.
Он направился к двери, но вдруг остановился.
– Рано или поздно тебе придется объяснить нам, из-за чего ты так расстраиваешься, – сказал он. – Я понимаю, что ты переживаешь из-за Бяки, но чувствую, что тебя тревожит что-то еще. Что-то, связанное с Хайди и твоей мамой. И если ты не прольешь на это свет, это укоренится внутри тебя и разрастется сорняками.
– Бла-бла-бла, – сказала я, накрываясь с головой одеялом.
Он постоял еще немного, как будто ждал чего-то. Когда я ничего ему не ответила, он погасил свет и закрыл дверь.
Больше, чем ива любит плакать
Когда я проснулась, папа уже ушел на работу, а Хайди и мама сидели на заднем дворе и пили чай с банановым хлебом.
Я оделась, быстро сделала себе тост с маслом и отнесла его к себе в комнату вместе со стаканом апельсинового сока. Живот уже не болел, но я не собиралась говорить об этом маме. Если мне нужно будет притворяться больной целую неделю, я буду. Только бы не видеть Хайди.
В конце концов, мама зашла в дом, чтобы проверить, проснулась ли я. Когда я сказала, что живот все так же болит, она потрогала мой лоб тыльной стороной ладони.
– Ты вроде совсем не горячая, сладкая, – она опомнилась, – Аврора. Может тебе просто надо выйти подышать? Я подумала, что сегодня подарю Хайди одеяло. Ты присоединишься ко мне?
– Зачем?
Мама вздохнула. Она выглядела уставшей, а под ее глазами были темные круги.
– Уже несколько недель между нами есть какое-то напряжение, – сказала она. – Честно говоря, Аврора, я не знаю, как долго еще смогу это терпеть. Если у тебя есть что сказать мне, пожалуйста, скажи это и прекрати мои страдания.
– Хорошо, – сказала я. – Ты хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что вам вообще не стоило меня заводить, если вы меня никогда не хотели.
Мама положила руку на грудь, как будто в нее выстрелили. Неожиданно я вспомнила подвеску в форме сердца, пронзенного стрелой, с браслета Линдси Тоффл.
– Да что такое случилось, – сказала она, – чтобы ты могла подумать, что мы тебя не хотели, Аврора? Когда Хайди передала мне свою удачу…
– Хватит! – закричала я. – Я больше никогда не хочу слышать эту дурацкую историю!
– Я не понимаю, – сказала она.
– Бла-бла-бла, – сказала я и закрыла себе уши.
Она оставила меня в покое на остаток того утра. Обычно суббота была моим днем у телевизора, но он стоял в спальне, и я не хотела случайно столкнуться там с ними. К обеду я проголодалась, и у меня не было выбора, так что я прокралась на кухню, чтобы сделать себе бутерброд с ореховым маслом и мармеладом. На столе лежала записка от мамы, что она ушла в продуктовый магазин, а рядом с запиской на тарелке был бутерброд с ореховым маслом и мармеладом, завернутый в пекарскую бумагу. Она подписала записку вот так: Скоро вернусь. Вдруг мне перехотелось есть и я отодвинула тарелку.
– В холодильнике осталось немного еды, – сказала Хайди. Она стояла в дверном проеме, на ней было длинное платье в цветочек и кожаные сандалии. Ее темные волосы были собраны в рыбий хвост, который лежал на плече. Мне не хотелось признаваться себе в этом, но она была красивая. – Хочешь, я разогрею тебе? Или я могу приготовить тебе суп. Что ты хочешь? – предложила она.
– Спасибо, не надо, – ответила я.
Она улыбнулась.
– Суп всегда напоминает мне о маме. Берни так смешно приговаривала, когда пыталась научить маму пользоваться консервной открывашкой…
– Подними, положи банку под низ, слушай шум, готово, – сказала я.
Хайди удивилась.
– Откуда ты это знаешь? – спросила она.
– Я знаю все истории про Хайди, – сказала я. – Если ты еще не заметила, мама без ума от тебя.
Я подняла записку в качестве доказательства.
– Скоро вернусь, – сказала Хайди. – Мама обычно так говорила.
– Я знаю, – сказала я. – Ты хранила листок со всеми ее словами на дверце шкафа. Мне повезло, я тоже знаю все те слова наизусть.
Хайди наклонила голову набок.
– Что-то не так? – спросила она. – Мне кажется, что ты из-за чего-то сердишься на меня, Аврора.
– А ты бы не сердилась? – я бросила ей вызов.
– Если я чем-то обидела тебя, извини меня. Я знаю, что сейчас у тебя трудный период. Мне рассказали про Бяку.
– А тебе рассказали, что мама обвинила меня в поджоге дома?
– Я уверена, она не хотела тебя обидеть, – ответила Хайди.
– Она все равно много чего обидного говорит. Может быть не тебе, но мне точно.
Хайди посмотрела на меня. Кажется, я никогда раньше не видела таких голубых глаз.
– Пожалуй, я оставлю тебя наедине с собой, – сказала она, натягивая на платье мешковатый зеленый свитер. – Когда Руби вернется, пожалуйста, скажи ей, что я пошла прогуляться.
