форму. Этот способ говорил о появившемся представлении, что человек, умерев, просто «засыпал», становился «покойным» и к новому рождению уже не готовился. Земледельцы считали, что предок, уснувший в земле, с одной стороны, охранял земельные угодья племени (отсюда выражение «священная земля предков»), а с другой – находящиеся в земле отцы и матери способствовали рождению новой силы земли, её плодородию.[188]

В IX–XI веках Русь принимает христианство, и трупоположение приобретает новый смысл. Теперь захоронение усопшего в яме стали связывать с верой во второе пришествие Христа и во всеобщее воскрешение умерших.

В русских народных сказках герой попадает в подземное царство разными способами: иногда он набредает на подземный ход («набрёл Иван на подземный ход. Тем ходом спустился в глубокую пропасть и попал в подземное царство»[189]); иногда он проваливается в ров, яму или в нору («видит: ров ужасно глубокий…»[190]). А иногда спускается в подземелье очень нестандартным способом: «Тут он придумал: лошадей своих зарезать и шкуру с них содрать и ремней нарезать…кошёлку сплесть и туды (т. е. в подземное царство) опускаться».[191]

Зачем Иван убивает лошадей и делает из них кошёлки? Именно этот способ указывает на то, что герой спускается не в обычную яму, а в иное царство. Сказка описывает обычай древних охотников, при котором тела покойников зашивали в шкуру тотемного зверя,[192] чтобы тот помог умершему достичь загробного мира. В кошёлке, сплетённой из лошадиных ремней, мы легко узнаем такую шкуру для завёртывания мертвецов.

Наложение кожи встречается и в практике посвящения, которое повторяло погребальную обрядность, поскольку было связано с идеей смерти. Этнографы описывают ритуальную пляску юношей во время инициации как танец животных: одетые в шкуры волков, медведей, буйволов, они плясали, подражая звериным движениям, – этот магический танец символизировал «единосущие» подростка со своим тотемом.[193]

Обычай зашивать трупы в шкуры известен и народам, занимавшимся скотоводством. Так делали в древности греки, египтяне, африканцы. В Индии прежде, чем сжечь покойника, его тело обкладывали или покрывали соответствующими частями коровы: на голову клали голову, на руки – передние конечности животного, на ноги – задние конечности и т. д.[194]

Сказка переосмыслила этот древний обряд, и теперь в шкуру заворачивается не мертвец и не посвящаемый подросток для достижения «того света», а живой герой, чтобы добраться до Тридевятого царства.

Этот мотив знает и зарубежная сказка. Вспомните «Ослиную шкуру» Шарля Перро или «Пёструю шкуру» братьев Гримм. В советское время режиссёр Надежда Кошеверова по сюжетам этих произведений сняла фильм «Ослиная шкура» (1982 год). Возможно, вы его смотрели и он вам нравился.

Попасть в подземное царство можно также через колодец. В старину славяне колодец называли «колодезь», «криница», «студенец». К этому месту относились с почтением, говорили, что там обитают души умерших предков. Русские считали, что нельзя отливать воду из ведра обратно в студенец, ибо «оттуда на нас родители смотрят». Болгары верили, что если на заре заглянуть в криницу, то можно увидеть силуэты покойных родственников. А ещё повсеместно у славян наблюдался обычай бросать в студенец еду. Это делали в праздничные дни, например на Святки. Так живые дети «кормили» души умерших родителей, поминая их.[195]

Выходит, в сказках колодец – это, несомненно, «двери» в Тридевятое царство. У этого волшебного места с героями обязательно случаются всякие чудеса: безручка обретает руки в сказке «Косоручка»,[196] Емеля, зачерпнув ведро, достаёт оттуда волшебную щуку, в образе которой зашифрован предок-пращур.[197]

О магических колодцах говорят не только народные сказители. Полюбился этот образ и писателям. К примеру, у Одоевского в сказке «Мороз Иванович» девочка падает в студенец, но оказывается не на дне тёмной скважины, а в волшебной стране! Льюис Кэрролл, говоря о падении Алисы в кроличью нору, замечает, что девочка будто «проваливается в колодец»: «Оправившись от неожиданности, Алиса подумала о том, что или колодец очень глубокий, или падает она очень медленно – уж больно затянулось её падение».[198] А сколько чудес происходило в сказе Павла Бажова «Синюшкин колодец»! Уральская история о добром парне Илье и волшебной обитательнице колодца Синюшке – жуткая и трогательная одновременно.

Говоря о сказочном «том свете», мы пока рассматривали только способы его достижения. А что видит герой, когда попадает туда? Это может показаться неожиданным, но никаких особенностей, которые бы отличали подземное царство от надземного, в русской сказке нет. В подземелье не властвует ночь, там нет земляных стен, по которым бы мелькали призрачные тени усопших. Наоборот, в этом царстве ярко светит солнце и зеленеют луга! В сказке «Волшебное кольцо» добрый молодец Мартынка долго шёл подземным ходом, «вдруг забрезжился свет – всё светлей да светлей, и [вышел он] на широкое поле, под ясное небо; на том поле великолепный дворец выстроен, а во дворце живёт отец красной де́вицы, царь той подземельной стороны».[199]

Эта особенность (что нет никаких особенностей) касается не только подземного царства. «Тот свет», расположенный на горе, или за рекой, или в глубине моря, также не будет иметь своеобразных черт, отличающих его от земного мира. Однако некоторая самобытность Тридевятого царства в русской сказке всё-таки присутствует…

Как узнать, что вы попали в Тридевятое государство

Помните советский мультфильм «Вовка в Тридевятом царстве»? Мальчик входит в книгу, попадает в чудесную страну, и первое, что он произносит: «Никого нету… Аллё, а где же тут кто?» И вправду, в Тридевятом царстве нет шумных площадей с базарами, нет деревень с крестьянами, на полях никто не пашет и не сеет… Пустынно кругом! Лишь огромный дворец фантастической глыбой вырастает перед гостем. Иногда этот дворец хрустальный, алмазный или мраморный, но чаще всего золотой – он горит словно жар.[200] Бывает, он возвышается на серебряном столбе, а бывает, будто «мельница, вертится», и с него «вся вселенная видна – все царства и земли, как на ладони».[201] Настоящее колесо чудес, только в древнерусском стиле!

Простые люди здесь не живут. А всё только волшебные царевны да чародеи или змеи многоголовые… А иной раз среди обитателей той страны вообще нет никого с человеческим обликом. В сказковедении такой приём называется зооморфизм Тридевятого государства: «Он подумал: “Кто тут живёт?”… Пошёл и отворил дверь в первую комнату и увидел – сидят курицы: “Неужели здесь такие люди живут, как наши курицы?”».[202] В других сказках загробный мир заселён одними мышами: «Поплыли они по морю; перебрались на другую сторону и пришли в тридесятое царство, в мышье государство».[203] В третьих – гадами и змеями: «В том царстве