украшениями и вином, чтобы она пребывала в веселье и не боялась предстоящей смерти). Торжественно судно снаряжали оружием, едой, загнанными лошадьми, убитыми коровами и прочим скотом, – всем тем, что могло пригодиться господину в царстве мёртвых. На судне сооружали шалаш, куда на закате солнца вводили девушку для ритуального сочетания с мужчинами перед смертью. Процессом руководила Старуха Смерти, которая в конце вонзала кинжал в грудь наложницы.

Финальным действием церемонии был ритуал поджигания судна, который совершал ближайший родственник. «Не прошло и часа, как корабль, и дрова, и девушка, и господин превратились в золу, а потом в пепел»,[164] – завершает свой рассказ арабский путешественник.

Сегодня учёные единодушно соглашаются в том, что труд Ибн-Фадлана – это важнейший источник для изучения погребальной обрядности языческой Руси. Однако надо понимать, что слово «русы» не означает «русский народ» или «славянский». В Поволжье X века проживали и булгары, и хазары, и славяне, и даже скандинавы, причём сожжение в ладье – традиция именно скандинавская, а не исконно славянская.

Кого же имел в виду миссионер? Кто такие русы, если не русские и не славяне? Исследователь Петрухин объясняет, что «русы» представляли собой не этническую общность, а «разноэтничную феодализирующуюся верхушку древнерусского общества».[165] Выходит, свидетельство Ибн-Фадлана связано «со всем этническим конгломератом, который населял территорию складывающейся империи Рюриковичей».[166]

Поэтому на вопрос о том, действительно ли на Руси устраивались огненные похороны в ладье, можно ответить: да, устраивались. Но был ли этот способ погребения исконно славянским? Нет, не был, так как эту традицию принесли в наши земли скандинавы.

Подробные свидетельства Ибн-Фадлана легли в основу сюжета одной из известнейших картин художника Г. И. Семирадского – «Похороны знатного руса». Генрих Ипполитович написал её в 1883 году специально для экспозиции Исторического музея Москвы, там она находится и по сей день. На картине изображён последний момент перед началом сожжения. Уже разрублены жертвы: два коня, бык и собака. Старуха Смерти в чёрном одеянии ожидает девушку-жертву, ноги которой на всякий случай придерживает подруга. Сама же девушка протягивает руку, чтобы ей налили ещё вина. Одних полотно Семирадского приводит в восторг, других – в ужас.

Русский фольклор отразил в себе этот необычный для славян способ захоронения. О сказке «Летучий корабль» мы поговорим далее.

Похороны знатного руса, Г. И. Семирадский (1843–902 годы)

Ибн-Фадлан и скелет собаки из кургана в Гнёздове

Летом 2022 года археологи нашли в Гнёздове очередное подтверждение письменных свидетельств Ибн-Фадлана. Арабский путешественник сообщал, что, помимо подношений хлеба, мяса и лука, умершему положили разрезанную на две части собаку. Так вот исследователи могильника обнаружили скелет крупной собаки. Похоже, её тело разрубили на три части и в таком виде оставили на площадке будущего кургана. «Эта находка – прекрасная иллюстрация того, как новые археологические исследования могут подтверждать данные давно и хорошо известных письменных источников»,[167] – сообщает Сергей Каинов, руководитель отряда экспедиции в Гнёздове.

Корабль душ

Увидишь перед собой готовый корабль – садись в него и лети, куда надобно.[168]

Взгляд человека издревле был устремлён в высь неба. Там, в форме кораблей или челнов, плыли облака в неизведанные края. «Может быть, они плывут к нашим праотцам?» – думали в прошлом. Так возник образ летучего судна, пассажирами которого стали человеческие души.

На летучем корабле герои русских народных сказок мчатся по небу, словно на огромной птице! Интересно, что в более ранних сказках именно пернатые на своих крыльях уносили людей в волшебную страну: «Мужик сел на орла; орёл взвился и полетел на синее море».[169] Птица мыслилась как душа умершего, соответственно крылатый корабль эволюционировал из этого представления.[170] Являясь более поздним сказочным образом, вероятнее всего, он появился, когда люди научились строить суда и исследовать водные дали.

Заметим, что вера в корабль душ бытовала среди народов, имеющих выход к водным путям. У степных народов, например у скифов, такой веры нет. Во всей же Океании существуют самые различные формы погребения в лодке: где-то смертные ладьи подвешивали на деревьях или на скалах, где-то ставили на особые высокие помосты, а где-то спускали на воду и сжигали. Эти случаи, особенно подвешивание на деревьях или на скалах, а также сожжение, явно отражают представление о том, что умерший должен отправиться в небесное царство в ладье по воздуху.

Так и в русской народной сказке «Летучий корабль» герой взлетает на судне к небу и отправляется в Тридесятое царство, а по дороге забирает к себе всякого встречного. Только этими встречными оказываются не обычные люди, а представители царства мёртвых: Объедало, Опивало, человек-скороход… Они-то и помогают дурню в загробном мире пройти испытания и стать царевичем. Читали такую сказку?

Читать русскую народную сказку «Летучий корабль

Ладья – судно в потусторонний мир

Связь ладьи с представлением о смерти прослеживается и в языке. В праславянской речи «мертвец» звучит как «навь» (*navь). Слово navь может восходить к значению «погребаемый в лодке».[171] В то же время исходная основа *nau-s имеет первоначальное значение «корабль, судно, на котором переправляются в загробный мир».[172] Эти данные на языковом уровне подтверждают археологические, фольклорные и мифологические материалы о вере древних народов в корабль смерти.

Упоминание о похоронах в ладье находим и в «Повести временных лет». В легенде о том, как Ольга отомстила древлянам за смерть своего мужа, рассказывается, что коварная княгиня приказала поднести вражеских послов к своему терему в ладье. Этот жест в те времена означал уважение.

Доверчиво обрадовались древляне таким почестям, позабыв, что передвижение в ладье посуху имело тогда двойной смысл: и оказание почтения, и обряд похорон.[173] На княжеском дворе возле терема сбросили слуги убийц вместе с лодкой в яму и засыпали всех землёй заживо. «Добра ли вам честь?» – поинтересовалась Ольга у обречённых. На что те ответили: «Пуще Игоревой смерти».

Загадка Калинового моста, Или немного о мостах загробных рек

Приходит самая полночь, и пошли они под калиновый мост, на огненную реку.[174]

В сказках через загробную речку перекинут мост, и он непременно Калиновый! Калина – это кустарник. Неужели славяне делали мосты из такого непрочного материала? А вот и нет.

Наименование Калинового моста происходит не от кустарника с красной ягодой, а от слова «калить»,[175] то есть «нагревать в огне докрасна или добела». Река ведь под мостом течёт Огненная! Так и