С такими грустными мыслями я встала рядом с Миной и начала чистить картофельные клубни. Вот бы кто придумал такое волшебное заклинание, чтобы грязная толстая кожура сама снималась спиралькой и укладывалась в помойное ведро! Нет такого… И приходится по пять вёдер чистить каждый день, ведь жаркое с картофелем наши гости за обе щеки уминают.

–У неё ребёночек заболел, – шепнула Мина, косясь на Крысю, которая меланхолично шинковала овощи.

– Ой, беда, – вздохнула я.

Хоть я и не любила заносчивую Крысю, а сразу жалко её стало. Несладко пришлось Крысе, когда она забеременела. Наша Матушка Скрыня сразу разжаловала деваху в кухарки да ещё и пригрозила, что ублюдка в лесу закопает. Так бедная Крыся и протряслась от страха всю беременность. Непонятно, отчего она решила сохранить ребёночка. Когда родила, так красоту свою совсем растеряла. Стала тощая, как берёза на болоте, волосы висели как пакля. Глаза и те выцвели. Уж больно беспокойным рос её сыночек, орал беспрестанно, и Матушка Скрыня всё собиралась его в лес отнести, но Крыся согласилась бесплатно на кухне работать, вот и терпела гоблинка вопли худого, кривоногого младенца.

– Ты бы посмотрела, что не так с ребёночком? – взглянула на меня Мина, красноречиво подняв брови.

–А я что? Я ничего. Толку от моего смотрения, – возразила я громко, но Мина толкнула меня в бок локтем.

На кухне мы управлялись втроём, и через час уже были заправлены котлы, а на вертелах жарились крупные куски жирного мяса. Теперь начиналась очередь пирогов. Мина уже сунула в опару палец и облизала. Я собралась было притащить мешок с мукой, чтобы начать месить тесто, но Мина толкнула меня в сторону двери:

– Иди глянь на ребёночка.

Я со вздохом подчинилась. Травница их меня никакая, а лекарскому делу и вовсе не училась. Но все знали в округе, что я племянница ведьмы Зуски, потому ждали от меня чего-то такого-эдакого. Я поднялась под самую крышу в каморку Крыси, толкнула дверь. В полутёмном помещении дурно пахло: немытым телом, испачканными пелёнками, забродившими объедками. В люльке лежал младенчик. Я его и раньше видела, а теперь неприятно удивилась перемене в облике малыша. Кожа его позеленела, а глазки выпучились. Он смотрел на меня мутным взглядом и поскуливал. Я отвела прядку волос от уха и удивилась. Ушко было заострено. «Эге, – подумала я, – а Крыся-то заимела ребёночка от господина Воржика».

– Что там? – спросила Мина с заговорщическим видом, когда я вернулась в кухню. Жара сгустилась так, что в глазах у меня помутилось. Пока я ходила, Мина уже замесила тесто и теперь нянчила в руках громадное стеклянное блюдо, подарок Матушке Скрыне от Воржика. Наверное, она прикидывала, сколько десертных пирожков со сладкой начинкой в него войдёт. Крыся мелко нарезала требуху, не глядя ни на кого. Я была уверена, что в моё отсутствие они шушукались.

– Там не так жарко, как у печи, – выпалила я и плюхнулась на табурет. Зачерпнула ковшиком из ведра тёплой воды и шумно выпила.

Крыся бросила ножик и посмотрела на меня со странным выражением лица. Белёсые космы свисали из-под грязного чепчика, рубаха на ней взмокла от пота, из ворота торчали острые ключицы, а соски плоских грудей топорщились через ткань.

– Крыся, – прошептала я, – твой младенчик мучается, потому что ты неправильно его кормишь.

–Так я это… Грудь даю, – провела Крыся ладонью по лбу, смахнув капли пота.

– А надо мясца давать жёванного. Сырого. Дети гоблинов мясцо любят.

Крыся завизжала и бросилась на меня, я увернулась, но она успела расцарапать мне щеку. Мина закудахтала и стала оттягивать полоумную мамашу. Я забежала за стол, но Крыся с невиданной силой вырвалась из рук Мины и кинулась на меня снова. На пол свалилась кадка с капустой, полетели ошмётки квашеных листьев. Она схватила плошку и кинула в меня, я увернулась, по полу разлетелись черепки, но Крыся не успокаивалась и продолжала метаться по кухне. Она искала, что бы ещё кинуть в меня. Под руку подвернулась скалка. Мина решила меня защитить, но ей мешало толстостенное стеклянное блюдо. Мина заметалась и поставила его на поверхность одной из печей, что ещё не достаточно раскалилась, и бросилась оттаскивать Крысю от меня.

На крик прибежала Матушка Скрыня и застыла на пороге, наблюдая за моими ловкими прыжками и увёртками. Крыся с разбегу уткнулась в хозяйкин живот и выронила скалку.

– Сдурели? – грозно спросила Матушка Скрыня, и Крыся упала перед ней на колени и завыла.

– Она сглазила моего ребёночка, ведьма, ведьма…

Матушка уставилась на меня, я пожала плечами. Мина подхватила вопль, но кричала она другое:

– Матушка Скрыня, не серчай на Крысю. Обезумела она совсем. Ночами с ребёночком не спит, захворал её малютка. Дети, как известна, сызмальства хворают.

– А ну угомонилися все, – рыкнула Матушка, – ты, Стася, иди накрывать на столы. Да платье не забудь надеть, чепчик перемени. Гости на пороге. Ты, дура, к сыну своему иди, опосля решу, что с тобой делать. Мина за старшую тута.

Громкий треск, похожий на шлепок по голой заднице заставил всех нас вздрогнуть. Это стеклянное блюдо раскололось на две неровные части. Растерянная Мина приложила к губам ладонь, и тут же я услышала вопль Матушки Скрыни, проклинавшей глупую кухарку. Мине точно несколько месяцев теперь предстояло работать без жалования.

Глава 2

Я поклонилась в пояс гостю в зелёном вышитом камзоле, а когда выпрямилась – обалдела. Это был наш сосед Жирко. Он подрос и возмужал. Выглядел франтом. Жирко бросил на меня томный взгляд и вскинул удивлённые брови.

– Стася? Значит, правильно мне сказали, что ты прислуживаешь в гоблинской таверне? Совсем дела худо?

– Да, господин, – смиренно ответила я, а у самой аж скулы свело.

– Слыхал я, что папаша твой в долговую яму попал, а именьице ушло с молотка.

– Не всё так. Именье по суду отжал господин Вильд.

– Ну, скоро всё назад вернётся. Бася твоя за него замуж выходит, слыхала?

Я промолчала. Некогда мне было с Жирко лясы точить.

– Что изволите заказать? Есть жаркое с картофелем, вяленая оленина, салат с зелёными побегами чеснока…

– Неси пивка и рыбки сушеной. Это для начала. А затем я бы отведал молочного поросёнка на вертеле, – Жирко кинул мне золотой, сухой и тёплый.

Я поклонилась и побежала доложить Матушке Скрыне о богатом клиенте.

Насупленная Матушка Скрыня на золотой даже не среагировала.

– Иди, иди.