мире. Так что я считаю, что шизофрении тут нет. — Михаил Куни высказался и посмотрел на Орнальдо, поддержит тот его, или нет. Ну что же. учитывая, что единственный практикующий психиатр из этой тройки выбыл, а Кунин все-таки был ассистентом Бехтерева, то ту т его мнению можно было доверять. Николай Смирнов думал не очень долго. Он начал говорить уверенным тоном, при этом совершенно спокойно.

— Товарищ Сталин. Вы знаете, что меня примерно полтора года назад привлекли к изучению феномена, который похож на сегодняшний. На сегодня установлено четыре таких факта, кроме товарища Кольцова. В двадцать седьмом году в городе Коломна, местный юродивый, Коля Немой вдруг заговорил. Произошло это на паперти церкви, заговорил он страшным хриплым криком, требуя немедленно убить Сталина и Гитлера.

Услышав это, вождь грустно усмехнулся. Тут очередь надо выстроить из желающих его убить. И будет она ой какая длинная!

— При аресте юродивого сотрудники местного ЧК немного перестарались. Так что получить от объекта каких-то вразумительных объяснений не получилось. Он умер в холодной, куда его поместил следователь. Причина смерти — сердечный приступ. В двадцать восьмом году в Сиблаге один из осужденных, бывший белогвардейский офицер, Никанор Матвеев, заболел, потерял сознание и три дня находился в лазарете. Пришел в себя, назвался Алексеем Подберезовиком тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, потребовал сообщить оперуполномоченному важные сведения. Попросил лист бумаги и стал что-то писать. Оперуполномоченный Смирнов прибыл к нему на следующее утро для проведения допроса. В теле Никанора Матвеева торчала заточка. Он был мёртв. Проведенное расследование показало, что заключенные готовили побег, побоялись, что Матвеев может их выдать. Из тех листков, что он успел написать ничего практически не нашли, зэки бумагу пустили на самокрутки. Кроме одного обрывка, «22 июня 1941 года, Гитлер нападет на СССР». Там было еще буквально несколько предложения про катастрофу сорок первого года.

— И опять фигурирует Гитлер? Интересно… А почему вас привлекли к расследованию, товарищ Смирнов?

— В тридцатом году в психиатрическую клинику Николаева попала гражданка Ефименко Клавдия, работница местного пищеторга. Тридцати трех лет. После суток без сознания называлась Машей, не понимала куда попала. В психиатрической клинике назвалась Машей Воробьевой, восьми лет, ученицей третьего класса школы № 1329 города Москвы. Родители: Николай Воробьёв, инженер и Ирина Поргина-Воробьева, врач. Настаивала, что родилась 12 апреля 2014 года. Был выставлен диагноз «шизофрения». Этот случай заинтересовал врачей-психиатров. Один из них пригласил меня, как специалиста по гипнозу. Тут удалось получить больше информации. После беседы с гражданкой Ефименко и проведенного сеанса гипноза я вынужден был обратиться в органы ГПУ, полученная информация была слишком серьезной, чтобы ее как-то «светить». В итоге в курсе «феномена» оказались трое: я, товарищ Менжинский и товарищ Мессинг. Но полностью информация была только у товарища Менжинского, Мессинг оказывал организационную помощь. Я стал сотрудником ОГПУ, прекратил выступления и сеансы гипноза. И занялся поиском похожих случаев.

— Что было такого интересного в голове у восьмилетней девочки?

Сталин заинтересовался. Впрочем, у него возникли вопросы и к Менжинскому, тот был болен, но больным у него было сердце, с головой-то всё было более чем в порядке.

— Один момент, который тогда меня не насторожил. Сейчас он нашел подтверждение. Девочка попала к нам, когда в нее ударил фиолетовая молния в виде шара. Это же явление наблюдалось у Кольцова и еще у одного фигуранта, о котором речь пойдет немного позже. Конечно, школы с таким номером в Москве нет, девочка точно назвала адрес школы — сейчас это Никулино, там никакой трехэтажной школы нет и в помине. Да, девочка сообщила, что была на акции «бессмертный полк», мама нацепила на нее георгиевскую ленточку.

— Интересно… — неопределенно хмыкнул Сталин.

— Эта акция — демонстрация. На которой люди несут фотографии своих родственников. Воевавших в Великой Отечественной войне против фашистской Германии. По словам девочки, война длилась пять лет и закончилась 9 мая 1945 года взятием Берлина. Родители очень гордились этим, но в войну погибло очень много людей. И еще, товарищ Сталин, никакого социализма у нас в будущем нет. Но там у девочки были только косвенные признаки, тут они подтверждаются показаниями нашего объекта.

— Скажем так, товарищи. У нас есть объект Журналист и объект Строитель.

— Показаниями Строителя наши с товарищем Менжинским предположения нашли своё подтверждение. Россия — страна победившего капитализма.

Сталин старательно чистил трубку. Сделав вид. Что последнюю фразу Орландо пропустил мимо ушей. И только набив ее новой порцией табака из кисета спросил:

— Вы говорили, товарищ Смирнов. Что был еще один «феномен».

— Товарищ Сталин, ваше приглашение нашло меня в Новосибирске, где я, как раз заканчивал расследование этого четвёртого «феномена». В местное отделение ОГПУ поступил донос на некого гражданина Сырцова, бывшего священника, отбывавшего срок в одном из лагерей.

— Какой срок у него был? — поинтересовался вождь.

— Пятерка. После освобождения из лагеря остался под Новосибирском, ушел в скит. Жил в одиночестве. Был найден мёртвым 11 марта этого года. По всей видимости, шел со своего скита в ближайшее село, это примерно верст шестнадцать. На сей момент ему исполнилось семьдесят шесть лет. Умер от переохлаждения организма. Внимание привлек тем, что на теле нашли письмо, адресованное товарищу Сталину. Письмо вскрыл товарищ Люшков, уполномоченный ОГПУ по региону, и сразу же связался с товарищем Менжинским, потому что не знал, что с этим посланием делать. Я выехал сразу же в Новосибирск, цидулка эта как раз по нашему профилю. В нём опять говорилось о грядущей войне с Германией, указывалась ее дата и катастрофа первых дней войны. Для того, чтобы придать письму убедительность, автор указал наличие месторождений урана, нефти и алмазов, координаты были названы приблизительно, но они грубо, но совпадали с данными, которые сообщил Строитель. Я предположил, что должна быть еще какая-то информация от последнего объекта. После тщательного обыска мы нашли захоронку, в которой была спрятана тетрадь, точнее, были сшиты две школьные тетради в клеточку, заполненные данными о войне. Автор указал себя как на Вакулова Петра Михайловича, подполковника армии Российской Федерации в отставке. В тетрадях — материалы по Великой Отечественной войне. Написаны кратко, конспективно, но очень информативно. В предисловии указал, что попал в наше время после удара в его автомобиль фиолетовой шаровой молнии.

— Где тетрадь?

— В сейфе у Поскрёбышева.

Сталин кивнул головой.

— Что с Люшковым?

— Очень любит абрикосы, товарищ Сталин. Подавился косточкой. Меня эта новость буквально по телеграфу догнала.

— Да, опасно выращивать абрикосы в Сибири, вот какая незадача… Хорошо, что мы понимаем, что имеем дело на с психическим заболеванием, а с феноменом. Плохо, что у нас из этого феномена девочка восьми лет да товарищ Строитель! Очень плохо, что объект Полковник не дожил. Профессиональный взгляд