—Спорим, не так ты хотела отметить свой день рождения?— горько усмехаюсь я, размешивая молочную пену в чашке с капучино.— Очень жаль, что так получилось.

—В караоке было шумно, а здесь хотя бы поговорить нормально можно.— Ксюша обводит рукой пустой зал кофейни.—Спокойствие и тишина. Дима скоро приедет?

—Да, уже выехал.

Поморщившись, пробую шевелить ногой под столом. Испанский стыд. Сходила, называется, с подругами в караоке. Платье испачкано, макияж растекся, ноет копчик, и теперь мне минимум неделю придется хромать.

—Как ты, Даш?— понизив голос, спрашивает Ксюша.

Я знаю, о чем она, но все равно предпочитаю включить дуру.

—Думаю, у меня просто небольшой вывих. Мазь должна быстро помочь. Дима когда на футболе ногу подвернул, уже через неделю снова бегал.

—Я не про это.

Конечно, Ксюша спрашивает про Адиля и про то, как я себя чувствую после встречи с ним. Только она и мама знают, что со мной творилось после его неожиданного отъезда. Как я сутками лежала на полу и, обняв колени, выла, что не хочу без него жить.Как от еды отказывалась и целый месяц не появлялась на учебе, за что меня едва не отчислили из университета, поступление в который стоило мне кучу нервов и бессонных ночей. Первая любовь, она такая — не знающая полумер, сбивающая с ног, забирающая тебя всю. Тогда мне действительно казалось, что с его отъездом жизнь подошла к концу. Это теперь я знаю, что нет.

—Ты про Адиля? Да я даже разглядеть-то его толком не успела. Узнала по голосу.

—Там потом охранники набежали,— ни к чему сообщает Ксюша.— Разняли их. Думаю, с ним все в порядке.

Опустив глаза, тихонько смеюсь.

—Мне без разницы. Я больше не собираюсь переживать о последствиях его очередного мордобоя.

Чувствую на себе пытливый Ксюшин взгляд и, желая ответить ей тем же, воинственно вскидываю подбородок.Можешь смотреть сколько хочешь. Мне действительно по фигу.

—Дима звонит,— указываю я на ерзающий по столу телефон, первой прерывая нашу игру в гляделки.— Подъехал, наверное.

Дима сообщает, что припарковался у входа, однако секунд через тридцать сам заходит в кофейню. Кивает Ксюше в знак повторного приветствия и, положив руки на талию, разворачивает меня к себе.

—Что там у вас случилось, зай? И что с лицом? Ты плакала, что ли?

Я ничего не стала ему объяснять, когда звонила,— сказала лишь, что подвернула ногу, и попросила забрать.Сейчас понимаю, что предпочла бы вообще не обсуждать недавний инцидент, а очутиться дома в кровати и поскорее уснуть, чтобы стереть из памяти этот день.

—В машине, ладно?— Слабо улыбнувшись, я касаюсь губами его подбородка и оборачиваюсь к Ксюше.— Ты куда сейчас?

Перекинув через плечо цепочку сумки, она шутливо пожимает плечами.

—Вернусь в караоке, чтобы оплатить счет, а дальше решу. Честно говоря, тоже с огромным удовольствием поехала бы домой. В двадцать шестой раз любое празднование начнет надоедать.

Мы втроем выходим на улицу, иДима помогает мне сесть в машину. Нога жутко болит, но я намеренно не жалуюсь, чтобы не давать ему повод смотретьвзглядом «Я же говорил». Дима изначально был против караоке, потому что там«собирается пьяное быдло» и «это точно не место для девичника». Я и без того чувствую себя униженной, чтобы вытерпеть малейший упрек.

—У нас мазь есть или лучше в аптеку заехать?— спрашиваетДима, выруливая на пустынную ночную магистраль.

—Есть,— киваю я, уставившись в окно.

В голове оживают голоса: визгливо-скандальный Дианы, грубый, с угрозой — того ублюдка с танцпола и небрежно-холодный Адиля. «Подругу свою угомони». У меня вообще-то имя есть. Если он, конечно, его не забыл.

—Убавь, пожалуйста, кондиционер,— прошу я, растирая предплечья, покрывшиеся гусиной кожей.— Холодно.

Дима выставляет нужную температуру и после опускает ладонь мне на колено.

—Рассказывай уже, зай. Как ты ногу подвернула?

Пожевав губу, я перевожу взгляд на лобовое стекло. Такое даже пересказывать неприятно. Унизительно.

—Мы пошли танцевать… Я, Диана и Карина. К Диане парень пристал, и она ему нагрубила. Он — ей в ответ. Я хотела ее увести, пока чего-то серьезного не случилось, и подошла как раз в тот момент, когда он ее толкнул. Диана влетела в меня, и я упала. Ногу в туфлях подвернула и копчик ушибла.

—Пиздец!— зло выплевывает Дима, повернувшись ко мне: — Ну и чего ты молчала, зай? С этой вашей овцой одни неприятности… Дура, блядь. А тому мудаку надо ебальник раскрошить.

Я незаметно прочищаю горло, чтобы голос звучал естественно.

—Там был Адиль. Он все видел и… В общем, он этого парня ударил.

Тиканье включенного поворотника не смолкает даже после того, как мы проехали нужный перекресток. В повисшей тишине оно кажется особенно громким.

—Робсон говорил, чтоАдиль здесь,— наконец произноситДима. Его тон неестественно сухой и безэмоциональный.— Странно, что вы встретились в караоке.

—Обычное место для девичника,— бормочу я, несколько раз проводя пальцами по смятому подолу.

Мысли проносятся в голове со скоростью гоночного болида. Роберт знал, что Адиль в городе? Дима тоже? И давно?

—Вот и я о том. Для девичника обычное, а он-то что там забыл?

—Намекаешь, что это не совпадение?— огрызаюсь я.— Считаешь, мы заранее договорились?

Дима хмурится.

—Да с чего ты взяла-то? Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто удивляюсь.

—У тебя не бывает просто,— шепчу, снова отворачиваясь к окну.

—Зай, давай не будем ругаться, ладно?— Дима успокаивающе поглаживает меня по голому колену.— Завтра с утра тебя в травмпункт отвезу. Хочешь, вкусняшек каких-нибудь закажем?

Я мотаю головой. Нет, не хочу.

—Роберт в выходные к себе позвал,— продолжает он.— Хочешь поехать?

—Можно.