Они думали, что деяния их не будут обнаружены, но Господь наш открыл всем, что погибший мальчик стал святым мучеником, и монахи тогда похоронили его по всем порядкам в монастыре, и в знак благодарности Господь наш явил людям великие и многообразные чудеса, а мальчика отныне стали звать „святым Уильямом“».

Из рассказа Томаса Монмутского явствует, что евреи казнили Уильяма потому, что решили отомстить христианам за все то зло, что те причинили им, в праведном гневе наказывая евреев за муки, кои по их вине претерпел Господь. За эту подлую месть с ними впоследствии и разобрались добрые христиане.

В реальности же с евреями захотели расправиться в Норвиче совсем по другой причине — из-за денег. Уильям был найден мертвым в 1144 году. Пять лет спустя в город вернулись участники Второго крестового похода (1147–1149). Они не снискали себе на Востоке богатств и теперь испытывали нужду во всем.

Один из них, обедневший рыцарь по имени Симон де Новер, задолжавший еврейскому ростовщику Дельсо, убил своего кредитора. В 1150 году Симон предстал в Лондоне перед судом.

Чтобы оправдать Новера, его защитник, новый епископ Норвича, Уильям Тарб, обвинил евреев в том, что те несколько лет назад коварно казнили местного мальчика — Уильяма. К тому времени уже не было в живых ни шерифа, ранее взявшего под защиту евреев (он скончался в 1147 году), ни прежнего епископа. Евреи были выданы на расправу.

Как сообщает американский историк Эмили М. Роуз в книге «Убийство Уильяма Норвичского: Происхождение кровавого навета в средневековой Европе» (Е. М. Rose. «The Murder of William of Norwich: The Origins of Blood Libel in Medieval Europe», 2015; рус. изд. 2021), монах Томас Монмутский, «желая помочь следствию», назвал имя человека, который якобы похитил мальчика, а затем замучил его до смерти. По его словам, это был тот самый Дельсо, с коим достойно расправился крестоносец.

На суде вскрылись и новые «страшные подробности». Другой монах-бенедиктинец, Теобальд Кембриджский — еврей, принявший христианство, — поведал о том, что каждый год еврейские заправилы, живущие в Испании, тайно встречаются и выбирают по жребию место — страну и город, — где надлежит на этот раз похитить крещеного ребенка и принести его в жертву. Так они мстят всем христианам за свое новое пленение.

Кровь убитого ребенка разливают и развозят по всем еврейским общинам для совершения важнейших обрядов. Считается, что лишь эта ежегодная жертва позволит евреям вновь обрести свободу и вернуться на землю обетованную, отмечал английский историк Август Джессоп в предисловии к переизданию книги Томаса Монмутского, посвященной страданиям юного Уильяма (A. Jessop. «The Life And Miracles Of St William Of Norwich By Thomas Of Monmouth», 1896). Кровь невинных детей якобы угодна еврейскому Богу.

Итак, уже в этой книге впервые в средневековой Европе возникает легенда о «еврейском заговоре», пишет немецкий историк Райнер Эрб в очерке «Легенда о ритуальном убийстве: от зарождения до начала XX века» (R. Erb. «Die Ritualmordlegende: Von den Anfangen bis ins 20. Jahrhundert»', опубликован в сборнике «Ритуальное убийство: легенды в европейской истории» ⁄ «Ritualmord: Legenden in der europaischen Geschichte», 2003). Вина в этой легенде «возлагается не на отдельных людей, а на всех евреев».

Вскоре идея всемирного еврейского заговора распространилась по всей Европе. Изначально она сводилась к тому, что в канун праздника Песах, вновь и вновь пробуждающего в евреях надежду на то, что их «пленение» когда-нибудь кончится и все они встретятся в Иерусалиме, они в ритуальных целях совершают убийства христианских детей.

Но теперь настало возмездие. Суд в Норвиче постановил, что злодеи-нехристи должны быть осуждены и казнены. Никакие другие версии гибели отрока, невинного спутника Христова, уже не рассматривались, хотя с мальчиком мог расправиться преступник, он мог погибнуть по неосторожности и т. п.

Так был создан роковой прецедент, положивший начало массовым преследованиям евреев, пишет Райнер Эрб. Отныне, где бы ни погибали или ни пропадали дети, во всем винили евреев. Эта кровавая легенда будет оживать в различных районах Европы вплоть до XX века — всюду, где изумленные и растерянные люди станут находить тела убитых кем-то детей.

Отголоском ее явилось и «дело Бейлиса» в России в 1911–1913 годах. Тогда в пещере в предместье Киева был обнаружен мальчик, заколотый шилом, — двенадцатилетний Андрей Ющинский. Виновником этого убийства был назван в намеренной спешке киевский мещанин Менахем-Мендель Тевьевич Бейлис (1874–1934), оправданный на суде после двухлетнего следственного разбирательства.

Карта кровавых мальчиков

Но вернемся в Средние века. Как считалось тогда, ритуальные убийства, якобы совершаемые евреями, включали и своего рода «договор с дьяволом» (христиан обманным способом убеждали продать своего ребенка), и ритуальное пролитие крови (несчастного обрезали и закалывали), и мнимое («пародийное») распятие (у убиенного непременно имелось пять ран), и каннибальскую жертвенную трапезу (издевательски переиначенную евхаристию).

После откровений, явленных в связи с убийством Уильяма Норвичского, число обвинений евреев в ритуальных преступлениях стало быстро множиться, все сильнее возбуждая в народе ненависть к этим нехристям. Казалось бы, подобные преследования должны были в конце концов отвратить их от иудейской веры. Но этого не происходило. Они предпочитали умирать, но не предавать заветную веру предков.

В 1171 году во французском Блуа пошли разговоры о том, что евреи бросили в реку мертвого мальчика-христианина. Река, вообще-то, была опасна сама по себе, ведь в ту пору «дух воды» был едва ли не главным ненавистником детей. Любой малыш, стоило ему без присмотра свалиться в воду, мог пойти на дно, как топор.

Эмили М. Роуз пишет: «…Средневековые семьи жили в опасном мире: дети падали в колодцы, пруды и ведра, и утопление было самой распространенной разновидностью несчастных случаев, отмеченных в записях папских нотариусов» («Убийство Уильяма Норвичского…», ч. II, гл. 5).

Кроме того, тело мальчика, якобы брошенное в реку в Блуа, так и не нашли, да и в городе никто тогда не жаловался на пропажу ребенка. Тем не менее в Блуа по настоянию епископа и местного графа начался суд над евреями, обвиненными в убийстве. Им предложили креститься, чтобы искупить вину. Они отказались, и 26 мая 1171 года в Блуа были сожжены более 30 евреев. Аббат Роберт де Ториньи в своей хронике оправдал массовую расправу, описав совершенное «противниками Христа» убийство.

Свои дети-мученики появились и в других городах Англии, Франции, Испании, Германии: Гарольд в Глостере (1168), Роберт в Лондоне (1181), Ришар в Понтуазе (1182). Все они якобы