Хаэльт’Нара поднялся, с удивлением отмечая, что его ноги всё ещё трясутся.

– И всё же я удивлён, – сказал он, – что отец Аббас оценил манускрипт Ании’Лэйн выше жизни Роланда…

Его зрачки сузились в щёлочки, когда Гарр поджёг содержимое чаши, венчавшей посох. Щуплый подросток с видимым трудом взвалил на спину мёртвого паладина.

– Что ты… – закричал Хаэльт’Нара.

Закончить фразу он не успел. Посох ударил в каменный пол, колокол прозвенел, пламя вспыхнуло – и вместе с ним вспыхнула кровь в жилах Хаэльта’Нары. Объятый пламенем демон закричал, слился с пламенем кадила и исчез. Вместе с ним исчезли символы с колокола и с мёртвых ладоней паладина.

Гарр стряхнул с себя Роланда. Придирчиво осмотрел позу, в которую он упал, поправил правую руку и положение Посоха, стёр лишние капли крови. Откашлялся.

– Простите, отец Аббас, – пробормотал он, возвращая голову писклявость. – Роланд оказался слишком силён, и Хаэльт’Нара не успел атаковать его раньше, чем он распознал моё предательство и отобрал Посох Изгоняющий.

Глубоко вздохнув, Гарр обхватил ступню Роланда руками и как следует врезался в неё носом. Отбежал в сторону и накапал кровью возле одной из поломанных скамей, словно получил удар ногой от ещё живого паладина. После чего нашёл за алтарём принесённый Хаэльтом’Нарой манускрипт и спрятал его за пазухой, подобрал ростовой щит, баклер-клинок и Посох, шмыгнул разбитым носом и покинул разрушенную церковь.

***

Гарр не был прыщавым пацаном, впервые наложившим потные ручонки на девицу с постоялого двора, как только обзавёлся лишней монетой. Даже пару лет назад, в свой первый раз, он вёл себя достойно. А сейчас – тем более.

Сначала он зашёл в собор Матери нашей Поборницы Воздаятелей и отчитался перед его верховным жрецом, отцом Аббасом. Затем вернулся в своё тайное убежище в лесах окрест того самого города, где обрёк Роланда на смерть, а Хэльта на судьбу похуже. Чисто вымылся, переоделся в приличную одёжку, расчесал длинные светлые волосы и залечил сломанный нос. Только после этого пришёл на постоялый двор и намётанным глазом выбрал себе девицу на ночь. Эту новенькую он приметил ещё несколько дней назад, когда она впервые появилась, но из-за подготовки миссии с Роландом и Хэльтом у него не было на неё времени. Она была на вид его одногодкой, ещё не вполне созревшей, и её обходили стороной, отдавая предпочтение девицам попышнее, но Гарр знал то, чего не знали другие. Девушка по имени Нита была полукровкой, возможно даже – демоницей по матери, а такие всегда показывали себя лучше иных в постели.

Он снял комнату на постоялом дворе и разделил с Нитой трапезу и беседу, прежде чем перейти к делу. Сейчас он наслаждался последними глотками вина и отблесками лунного света на бледной коже, обтягивавшей точёную фигурку, на светлых волосах и в чужеродно-тёмных глазах. И предвкушением.

– Почему ты охотишься на демонов? – спросила Нита, покачивая свой бокал.

– Потому что не хочу умереть голодным и одиноким, – ответил Гарр. Это всегда работало на девушках, потому что было правдой.

– За охоту ты получаешь гроши. – Нита нахмурилась. – Ты воруешь и мародёрствуешь, а потом торгуешь добычей. Ты мог бы заниматься этим и не иметь дела с демонами. И всё равно, даже зная, на что ты обрекаешь их, ты охотишься на них.

Будь на то их воля – большинство из демонов не покидало бы Геенну вовсе. Однако сильные мира сего втайне призывали демонов в мир людей и заставляли их выполнять свою грязную работу, маскируя всевозможные преступления под демонические бесчинства. Ну а стоило демону вырваться из-под контроля, что рано или поздно неизбежно происходило, или стоило демону стать ненужным, как за ним отправляли такого паладина, как Роланд, чтобы тот его изгнал.

И вот тогда демон попадал в настоящий ад. Подчинившись человеческому ритуалу порабощения, демон навсегда позорил своё имя, и сородичи начинали относиться к нему хуже, чем к помоям. Поэтому демоны всеми силами прятали информацию, нужную для манускриптов; если не удавалось – всеми силами сопротивлялись ритуалу; если и в этом не преуспевали – старались остаться в человеческом мире если и не навсегда, то как можно дольше. Кроме, конечно, случаев, когда информацию о них продавали другие демоны Геенны, тогда они предпочитали вернуться как можно быстрее и местью очистить своё имя.

Гарр не удивился тому, что Нита тоже учуяла его, такого же полукровку с демонической матерью, как и она сама. А вот её предположение о том, что он знает, что творится в Геенне, ему совсем не понравилось.

Он мгновенно оказался рядом с девушкой, схватил её за горло и стукнул спиной о стену. Она тихонько вскрикнула. Из соседней комнаты раздались ободряющие возгласы: там остановился кто-то из знакомых Гарра, понимающих, чем он собирался заниматься. Гарр прищурился, прикидывая, пригодится ему Нита или стоит убить её прямо сейчас.

Принять решение он не успел. Девушка положила свои тоненькие пальчики на его стальную хватку, лёгким движением освободила свою шею, а потом ударом колена в живот отбросила Гарра к противоположной стене, на кровать. Подошла ближе и поставила ногу на его грудь, не давая перевести дыхание и прижимая к кровати.

В иных обстоятельствах ему могло понравиться.

– Рангарр’Ания, – обратилась Нита к нему по истинному имени, – позволь мне как следует тебе представиться. Ниэт’Ания, – она наклонилась и, улыбнувшись, протянула руку, – твоя сестра-близнец.

Гарр вцепился зубами в протянутую руку. Нита подождала, пока он распробовал её кровь и убедился, что это кровь его демонической матери и человеческого отца.

– Наша мать всё ещё ищет способ примирить два мира, – заговорила Нита. – Мы, близнецы-полукровки, сможем сыграть ключевую роль в её плане. Но ваши церковники подбираются всё ближе к созданию её манускрипта, а если её призовут из Геенны – её место в Совете займёт Нара’Хэйль. Ты знаешь, к чему это приведёт – теперь, когда ты отправил Хаэльта’Нару в Геенну.

Нара’Хэйль всегда хотела передать свой манускрипт доверенному полукровке, избавиться от него, как только окажется в мире людей, а потом призвать демоническую армию и уничтожить всех без разбору – и людей, и полукровок, и демонов, что подчинились не ей. Теперь, когда её возлюбленный сын был возвращён в Геенну, покрытый позором, её ненависть к людям, должно быть, зашкалила. Ания’Лэйн, напротив, настолько верила в возможность примирения людей и демонов, если только удастся открыть людям правду о призывателях, что единственная из демониц добровольно родила отпрысков человеческому мужчине. Поэтому Церковь хотела заполучить