Пок. Господин кардинал!..

Маз. Кардинал, кардинал!.. Ну, что вам еще надо?

Пок. Вы отложили платеж на целый год. Смотрите сами: написано «25 сентября 1659 года».

Маз. Неужели, отложил на год?

Пок. Ну да!

Маз. Значит ошибся. А я думал, что отложил на два. Дайте-ка мне, г. Поклен, эту бумажку. О, эти смутные времена и эта проклятая фронда! Вконец нас разорили!

Пок. (удерживая бумагу). Нет уж, позвольте. Я согласен, готов ждать, но за это я буду просить вас о другой большей милости.

Маз. Милости?. , никогда.

Пок. Милости, которая ничего не будет стоить г-ну кардиналу.

Маз. А?!.. В таком случае говорите.

Пок. Вам известно, что у меня, к несчастию, есть сын.

Маз. Да, беспутный Мольер, который предпочел сделаться поэтом и комедиантом, вместо того, чтобы со временем заменить вас в качестве обойщика — камердинера короля.

Пок. Именно, он самый. Так вот я и хотел просить милости — добыть повеление — арестовать его и засадить в тюрьму, — пока он не перестанет писать стихов и играть комедии…

Маз. И что же тогда?

Пок. А тогда я с величайшим наслаждением подписал бы этот самый счет, хота- бы не получил ни одного су.

Маз. Вы это говорите серьезно? Тогда подпишите скорее. (Пропускает ею мимо себя и тотчас же останавливается.) А впрочем нет, так нельзя!

Пок. Почему же?

Маз. А потому, что ваш шалопай состоит под покровительством принца Конти, моего любезнейшего племянника. Они с ним школьные товарищи. Его светлость пожалуй еще рассердится и потребует тот миллион, который я обещал в приданое моей племяннице Анне Мартиноцци. Слишком дорого пришлось бы мне заплатить за омеблировку Венсенского замка.

Пок. Так тогда как же, господин, кардинал?

Маз. Видите ли что, любезный Поклен, желая доставить вам удовольствие, я совершенно упустил из виду, что такого рода аресты относятся к государственным делам и потому зависят исключительно от самого короля; а я, как вы знаете, в государственные дела не вмешиваюсь.

Пок. Вы не вмешиваетесь в государственные дела?

Маз. Никогда, мой друг, никогда не вмешиваюсь. Вот уже шесть лет, как король совершеннолетен; обратитесь к нему.

Пок. К королю? Но когда же я его увижу?

Маз. Когда вам будет угодно. Завтра, сегодня, через час. Его величество вероятно уже приехал. Здесь скоро соберется совет, а затем последует большая охота в лесу. Как придворный обойщик, вы имеете свободный доступ повсюду. Постарайтесь поймать короля и заставьте его подписать ваш счет. Пристаньте, как с ножом к горлу.

Пок. (в сторону). Если моему негодному сыну потребуется тип скряги для новой комедии, пусть только обратится ко мне. Уж я знаю где его найти.

Маз. Вы что-то сказали, мой любезнейший господин Поклен?

Пок. Я говорю, что постараюсь передать свою просьбу королю.

Маз. Да, да… Это государственное дело а лично зависит от короля. Ну, теперь идите с Богом, господин Поклен,

Пок. (только что собирается уходить, как у двери встречается с королевою Анною Австрийскою), Ах!.. Ее величество!

ЯВЛЕНИЕ 2-е.

Те же, Королева и Беринген.

Кор. А! Поклен, вы здесь? А я вас искала.

Пок. Жду приказаний вашего величества.

Кор. У меня есть для вас спешная работа.

Пок. Для меня?

Кор. Идите с Берингеном, он вам объяснит мои желания.

Пок» (с поклоном). Ваше величество!

Кор. А вы, Беринген, когда с ним покончите, зайдите к королю и доложите, что я его ожидаю.

Бер. Все будет исполнено в точности, ваше величество. Пойдемте, г. Поклен (Уходят.)

ЯВЛЕНИЕ 3-е.

Мазарини, Анна Австрийская.

Маз. Прошу извинить за любопытство, но интересно было бы знать, что они будут вместе делать?

Кор. Уберут еще несколько комнат. Но только вы, кардинал, не беспокойтесь, омеблировка будет сделана на мой собственный счет.

Маз. Еще несколько комнат?

Кор. Вас это беспокоит?

Маз. Вашему величеству известно, что я уже велел приготовить покои для вас, для короля, для герцога Анжуйского…

Кор. По одной комнате,

Маз. Покои для Английской королевы, для ее дочери, помещение для меня и моей племянницы и шесть комнат для фрейлин.

Кор. Я только что их осматривала.

Маз. Так что…

Кор. И все таки — вы видите, как я взыскательна — я нахожу, что приготовлено слишком мало.

Маз. Королева кого-нибудь ждет?

Кор. Именно жду.

Маз. И это тайна?

Кор. Пока это тайна семейная, а легко может сделаться к государственною.

Маз. Я тоже более или менее принадлежу к семейству…

Кор. И много значите в государстве… Эта две причины дают вам полное право узнать в чем дело. (Осматривается.) Мы одни?

Маз. Совершенно одни, если не считать дежурного мушкатера, прохаживающегося у этой двери.

Кор. Понимаю. Надо говорить вполголоса, чтобы он нас не услыхал. (Подает знак Мазарини, который подходит и упирается о ее кресло.) Кардинал!

Маз. Ваше величество!

Кор. Приходила ли вам когда-нибудь мысль, что король уже на возрасте и что его пора женить?

Маз. Peccato! разумеется думал. Я только об этом и думаю… к до вашего прихода, вот здесь, в этом самом кресле, только что говорил сам себе (Потирая руки.) «Да, короля пора женить».

Кор. В самом деле? (Смотрит на Мазарини.) И вы до чего-нибудь додумались?

Маз. Я?.. Увы, нет!

Кор. Мы с вами уже несколько раз приискивали ему подходящую супругу.

Маз. Правда! Но, перебрав всех незамужних принцесс, мы не нашли ни одной, достойной чести быть французской королевой.

Кор. Инфантина Мария Терезия лучше других удовлетворяла бы нашим требованиям. Но она единственная дочь и, потому, считается наследницею испанского престола. Правда, моя невестка, королева испанская, ожидает приращения семейства; но если у нее не родится сын, то об инфантине нечего и думать.

Маз. Увы! Вы совершенно правы!

Кор. А с другой стороны, король вырос, король мужает, королю уже двадцать лет. С годами капризы ребенка обратятся в страсти юноши. До сих пор он только слегка влюбляется; но скоро настанет время, когда он полюбит серьезно. Все эти ребяческие увлечения заменятся искренним чувством.

Маз. Искренним чувством? К кому же?

Кор. Почем я знаю! К какой-нибудь ловкой или тщеславной девушке, которая, послушная наставлениям родственников, заставить его наделать глупостей.

Маз. Так что ваше величество опасается…

Кор. Да, и вот почему я принимаю некоторые предосторожности. До сих пор король повиновался нам. Вас, кардинал, он боится, а меня он любить. Мы сохранили над его юностью ту же власть, которую имели право присваивать