Шрифт:
Закладка:
Когда Лида проснулась, за окном было еще темно. Чувствовала она себя не очень хорошо, поэтому снова выпила по таблетке из каждой коробочки. И только пройдя на кухню, чтобы поставить чайник, поняла, что это не еще, а уже темно - она проспала почти сутки, и теперь поезд с сотрудниками на всех парах несется к Сочи. Народ сгруппировался по интересам: кто-то поет песни, рассказывает анекдоты, а кто-то приканчивает очередную бутылку - в поезде почему-то на удивление легко пьется и закусывается. И при этом создается обстановка, как нельзя более способствующая сближению… Но ее, Лиду, это не касается. Она уже никогда не окажется в этом поезде, мчащем через ночь и пургу к сердцу Кавказских гор. Она будет стоять у окна, приложив горящий лоб к стеклу, и смотреть на голые ветки тополей. От этой мысли хотелось плакать.
Но как же так? Почему она не слышала будильника? Почему все забыли о ней, бросили, как, покидая вагон, оставляют на полке купленные в дорогу газеты? Лида прошла в комнату, не зажигая свет, нашарила на тумбочке мобильник, понажимала на кнопки. Дисплей остался темным. Наверняка разрядилась батарея, и телефон, перед тем как отключиться, звал хозяйку на помощь. Двигаясь словно сомнамбула, Лида поставила аппарат на зарядку, и в то же мгновение одна за другой звонкими горошинами посыпались эсэмэски о пропущенных вызовах. Анжела и Лена, подруги с работы… Людмила Григорьевна - менеджер по персоналу… Это все подождет до утра, а вот бабушка… Бабушке надо позвонить.
- Лидочка, - судя по голосу, бабушка была обижена, - разве можно так? Я уже места себе не нахожу. Звоню-звоню…
- Ба, - прохрипела Лида, - извини, телефон отключился.
- Что у тебя с голосом? - Обида в голосе бабушки сменилась тревогой.
- Я немного простудилась, но сейчас уже все в порядке, - Лида старалась говорить как можно увереннее.
- Лидочка, девочка, может, не надо было ехать?
- Я дома, ба, дома, не волнуйся.
- Как дома? Ты не поехала в Красную Поляну? - казалось у бабушки от изумления пропал дар речи. - Вот что, - наконец сказала она голосом, не терпящим возражений, - я сейчас к тебе приеду.
Конечно, Лиде очень хотелось, чтобы бабушка приехала, напоила ее чаем с малиновым вареньем, укутала в одеяло - сам так ни за что не укутаешься, - села рядом в кресло и рассказывала какую-нибудь бесконечную историю, каких у нее в запасе неисчислимое количество, - на все случаи жизни. Но погода за окном - хороший хозяин собаку не выгонит, нечего пожилой женщине делать сейчас на улице.
- Не вздумай, - Лида собрала все силы, чтобы воспротивиться натиску, - я чувствую себя вполне сносно, лекарства у меня есть, а еще мне ужасно хочется спать. Давай завтра созвонимся, хорошо?
- Я даже не знаю. Ладно, завтра так завтра. Ты только не расстраивайся сильно
- что ни делается, все к лучшему.
- Ага, - прошептала Лида, - к лучшему. Спокойной ночи, ба…
Что ни делается - к лучшему. Как бы не так! Выходит, и разрушительные землетрясения, и войны, уносящие тысячи жизней, и цунами - все к лучшему? Это просто отговорка для слабых людей! Но бабушка умела сказать так, что фраза не повисала в воздухе. Проникая в мозг, она обволакивала его, лишала возможности сопротивляться, успокаивала.
«Болезни, пожары», - продолжала по инерции опровергать слова бабушки Лида, но внутренний голос мягко, но настойчиво шептал:
«…Известно, что жизнь расставляет свои акценты…
…А вдруг все пошло бы не по придуманному тобой сценарию?…
…Ты готова лишиться самого дорогого, что есть у тебя на сегодняшний день - образа идеального мужчины, любви, пусть придуманной, но все-таки?…»
И Лида сдалась. Не получалось у нее бороться с этой чертовой раздвоенностью, порой отравлявшей все ее существование, даже так - мысленно - не получалось, и все тут. Ругая себя за нерешительность, она выпила еще по таблетке из каждой коробочки, запила все это разбавленным горячей водой порошком и побрела в постель.
* * *
Сон прервал телефонный звонок.
- Да, - с трудом оторвав голову от подушки, ответила Лида.
- Лидуня! Ты где? - завопила трубка голосом Аллы, подруги с работы.
- Дома, Ал, я заболела. - Лида отодвинула трубку от уха.
- Мне тебя ужасно плохо слышно, - заорала Алла еще громче, - выйди в скайп!
- Сейчас, - ответила Лида, нашаривая под кроватью тапки. От Аллы просто так не отделаешься. У нее столько энергии - мертвого поднимет.
Одного взгляда на сияющее лицо Аллы хватило, чтобы понять - счастье есть. Его так много, что подруге просто необходимо поделиться им.
- Лидка, здорово-то как, красота какая! Я такого никогда в жизни не видела! - кричала она, и Лида понимала - в таком состоянии просто невозможно говорить спокойно. - Тут Wi-Fi, я сейчас выйду на балкон, покажу тебе красотищу.
На экране промелькнул холл, чьи-то лица, дверь. На мгновение Лиде показалось, что щеки коснулся свежий морозный воздух, а затем она увидела утопающую в снегу зелень, покрытую сетью ярких огоньков.
- Видишь? - на экране снова возникло лицо Аллы. - Правда, красотища?
- Правда, - грустно подтвердила Лида.
- Тут все деревья украшены гирляндами и золотыми шариками. Вечером вообще будет обалденная красота! А еще река. Видишь реку?
Алла повернула телефон, и Лида увидела. Не Волгу, текущую издалека и долго, а стремительно несущийся по камням поток мутной воды.
- Знаешь, как называются? Угадай!
- Как?
- Мзымта! В переводе с черкесского означает Бешеная! Прикинь! Она и правда бешеная! Круто?
- Круто, - печально согласилась Лида.
- Лид, кончай киснуть, приезжай!
- Как приезжай? - растерялась она.
- Как-как? Ты что, маленький ребенок? Дуй на вокзал, садись на поезд и приезжай. С вокзала маршрутки ходят до самой Красной Поляны. А можно на такси. Давай, Лид! Полазили бы с тобой по снегу, глинтвейна в кафешке бахнули, на канатке покатались. Шеф всем ски-пассы бесплатные раздал, а сам с Михалиным упер кататься. Остальные разминаются перед банкетом. Знаешь, как в анекдоте: умеете ли вы кататься на горных лыжах? А что там уметь? Наливай да пей! А мне одной
