уже настолько привыкла находиться в больнице с утра до ночи, что забывает распустить свои локоны. Лицо с восточными чертами, ярко выраженными скулами, точёным подбородком и пухлыми губами, притягательная фактура. Фигура не могла не вызывать восхищение, широкие бёдра, узкая талия, пышная грудь, руки с аккуратными пальцами без маникюра и каких-либо украшений, всё в ней было прекрасно. Единственная проблема, мой вкус отличался от вкусов большинства, и я кротко поглядывал в сторону Касьяновой, которая сидела молча в углу и таращилась в свой мастерфон, не обращая на происходящее никакого внимания.

Агата же не унималась и пыталась протолкнуть в массы свои излишне консервативные взгляды, заходя в этом поле ну уж совсем далеко.

- Почему вы кольца не носите? Вы женаты ведь…

Оба рассмеялись, я тоже улыбнулся, не сдержался и ответил ей сам.

- Нельзя, Агата. Никому нельзя носить никакие кольца. Ни врачам, ни медсёстрам, ни медбратьям, ни заведующим, ни фельдшерам. НИ-КО-МУ!

- Но ведь мы сейчас не в больнице, можно было бы и надеть…

Володя достаёт из-под рубашки кольцо, которое висит на цепочке, демонстрируя, что один из главных атрибутов женатой жизни находится при нём. Лиллия не стала повторять за ним, однако это стало очередным поводом для Агаты продолжить этот неудобный и занудный диалог с парой.

- Лиля, а у тебя тоже под рубашкой кольцо на цепочке?

Белль кивнула.

- Всё равно не понимаю… Странные вы какие-то. Мой отец помню знатно раздобрел на маминых булочках, которые она пекла каждый день по двадцать штук, так у него под кольцом аж гематома появилась, но пока палец полностью не посинел – отказывался идти в больницу напрочь! Мол, кольцо должно быть на своём месте и нигде более…

- Агата, ты же выросла в деревне? – Я решил просто перевести тему разговора. – Не скучаешь по родным пенатам?

- Ох, по зверинцу нашему скучаю… Коровы, куры, барашки… В детстве дала имя одному из барашков, назвала его Валей. В один прекрасный день Валеры не стало… Зато появилась еда на столе. Мама с папой долго скрывали от меня, что Валя умер, но постоянно говорили, что благодаря нему мы вкусно кушаем и вообще Валера лучший барашек, подарил нам много мяса…

- Неужели ты ни о чём не догадывалась?

- Я в детстве думала, что мясо дают животные так же, как и куры яйца. Что можно прийти в один момент, а там кусочек мяса, и его можно съесть…

- Ужас! – Еле сдерживая смех, произнесла Лиля.

- Смейтесь, смейтесь…

Агата выглядела равнодушной к колкостям со стороны, как и у многих деревенских, у неё напрочь атрофирована глубинная рефлексия, она воспринимала всё просто, и не придавала лишних смыслов никаким явлениям или событиям.

- Когда я всё-таки увидела, как отец зарубил гуся, а мне на минуточку было всего девять лет, я закричала от ужаса и спросила зачем он это сделал? Он ответил, что только так мы сможем поесть мяса на ужин. И в тот момент до меня наконец дошло… - Агата закурила странную сигарету в синей обёртке через мундштук. – Ну поревела один вечерок, а потом через недельку уже сама головы рубила, а чего? – Она задала вопрос, будто обращаясь ко всем, кто сидел вокруг. – А как ещё то? Вот поживёте в деревне, посмотрим, как будете выкручиваться… Вам туда никто говядину не привезёт на мультикэбе. – Она окинула всех презрительным взглядом. – Городские…

- Да ты сама сейчас городская, чаще других заказываешь доставку, чья бы корова мычала! – Бросил Ваня Попов, который жил неподалёку от Агаты и периодически хаживал к ней в гости за компанию с Олесей.

- И что теперь? Ой, Попов, тоже не докапывайся до слов…

Она махнула рукой, и разговор пошёл в другое русло. Я повернулся в сторону объекта меня очень интересующего – девушки по фамилии Касьянова. Ника сидела уткнувшись в свой гаджет и не обращала никакого внимания на окружающую действительность. Несмотря на довольно закрытое невербальное поведение в обществе, одевалась она весьма вызывающе. Мало кто в Елльске позволял себе подобные наряды, тем не менее осуждения в глазах ни у кого не было. Наоборот, многие мужики втихую бросали заинтересованные взгляды невзначай, один даже предпринял попытку познакомиться прямо здесь и сейчас. Он буквально подплыл, отчалив от барной стойки, преподнёс Нике какой-то коктейль, словно это было подношение в стиле индейцев Майя, и обмолвился парой неуверенных фраз, которые в его голове, видимо, должны были произвести а неё впечатление.

На моё счастье всё случилось ровно наоборот, она поблагодарила его, попыталась отказаться от напитка и вернуться к своему занятию, но он настаивал, тогда она согласилась принять его подарок, при этом открыто намекнула, что общаться не расположена. Горе Дон Жуан ретировался с недовольным лицом.

Обтягивающие брюки, чёрный топ со стоячим воротником и большим овальным вырезом на груди, сверху лёгкий летний двубортный жакет, который сейчас был расстёгнут, поэтому я прекрасно видел её подтянутый живот с ложбинкой по центру. Лицо спокойное, невычурное, без яркой помады, но с румянами и тенями для век пастельно-шоколадного цвета.

У Агаты после нескольких рюмок водки уже свербело, и она рыскала глазами по сторонам в поисках новой темы для обсуждения.

- Вот эта статуя, конечно…

- Агата, да сколько можно про эту статую? - Ваня будто очнулся из анабиоза, потому что за последние пятнадцать минут я не услышал от него ни слова. - Каждый раз, когда сюда приходим, ты начинаешь говорить про неё.

- Ну голая баба с черепом лося вместо головы! Ну ты посмотри на это! – Восклицала Агата. – Просто ужас какой-то и содомия…

- Ника, - Я решил попытаться её как-то вовлечь в разговор, ибо мог подойти ещё какой-нибудь гастролёр, и я опасался, что она ускользнёт от меня. – как там дела в калибровочной консоли?

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза своей гетерохромической парой с таким выражением, как будто вынырнула из проруби и находилась в лёгком шоке от происходящего.

- Да какие там могут быть дела? Работаем и работаем…

И вновь уткнулась в мастерфон.

- Нашёл о чём спросить, - Вторил Ваня. – мы тут больше переживаем за премии квартальные, чем за работу, ха!

Агата уставилась на Нику, поначалу мне было не очень понятно, что привлекло её внимание, но когда она заговорила, всё стало понятно.

- Ника, ей богу, такой вырез огромный… Ты как