Генерал Фадеев хранил демонстративное молчание. Он даже не смотрел на собеседников, вперив взгляд в лежащие перед ним бумаги. Его крупные руки лежали одна на другой, что дополнительно говорило о глухой защите.

— Это хороший материал для научной работы, — осторожно заметил Юзбашьян. — Мои ребята, получается, ничем не рискуют, а вы набираете материал для научной работы.

— Не скрою, планируется написание и защита научных работ, естественно, в закрытом режиме. Для этого создается ведомственная лаборатория со штатом научных сотрудников. Тем самым работа разведки все больше будет отвечать современным запросам. Мы внедряем современные научные методики, будем использовать электронно-вычислительную технику.

— При защите кандидатской диссертации сколько добавляется к окладу? — снова поинтересовался полковник.

— Целых 15 процентов, — со значением отметил посланец Центра.

— Морис Абрамович, вам понятно, что от вас требуется? — подал голос Фадеев.

— Так точно. Выделить молодых сотрудников, залегендированных как студенты в учебных заведениях ГДР. По своим студенческим документам они кратковременно отправятся в ФРГ.

— Сколько человек можно задействовать?

— Сейчас троих. Хотя я бы Цыганкова исключил. Вы же знаете, Иван Анисимович, в какую историю он попал.

— Я помню. Матвей Степанович, очевидно, захочет с ними побеседовать, проинструктировать.

— Конечно, товарищ генерал. Мы еще своих нелегалов добавим к вашим, — поддержал генерала гость из Центра. — Кодовое название операции «Балаган».

Фадеев только хмыкнул:

— Хорошо. Время позднее. Я вас больше не задерживаю, Морис Абрамович. Завтра и начнете с товарищем майором.

Попрощавшись, Юзбашьян покинул кабинет.

Генерал сменил закрытую позу, откинулся в кресле.

— Теперь, Север, рассказывай, зачем приехал.

Матвей не выдержал и рассмеялся:

— Ничего от вас, военных контрразведчиков, не скроешь.

— Неужели ты думаешь, что я поверю, что такой добывающий офицер, как ты, будет заниматься какой-то социологией или, не приведи господь, кибернетикой. Продажной девкой капитализма, как говаривал наш Генеральный секретарь.

— Ну что ж, товарищ Андропов разрешил вам все рассказать, потому что он вам доверяет.

Для Фадеева было приятно, что Председатель КГБ так его ценит. Во время венгерского мятежа 1956 года полковник Фадеев со своей группой имел персональный приказ обеспечить личную безопасность посла и, при необходимости, даже ценой своей жизни провести его эвакуацию при обострении ситуации. Послом в Будапеште тогда был как раз Юрий Андропов.

— По всем признакам наступает период обострения отношений с Западом. Нас будут проверять на прочность не только политически, но и в военном плане. Нападения, задержания, аресты, даже ликвидация наших людей должны показать, что Советский Союз уже не тот, он не может дать достойного ответа. Ваш 13-й отдел, пусть сейчас он называется отдел «В», отвечал на эти вызовы, и мы не боялись показывать, что это «рука Москвы». Сейчас другие времена, и для нас важно не только ответить, но и сделать так, чтобы прямых доказательств, что это мы, не существовало.

— Работа под «чужим флагом»?

— Не совсем. Американцы нашли для себя выход в таких ситуациях. Они просто нанимают третьих лиц и затем обрубают концы.

— Понятно. Это как с Кеннеди. Кто убил? Какой-то непонятный мужик, не выводящий ни на кого, и его застрелил еще один, непонятно кто и от кого.

— Не он один. Мы не работаем с помощью наемников, это не наш метод. Руководство предлагает проработать вариант использования для таких дел радикалов. Либо национальных, как ирландцы, курды, палестинцы. Либо политических, такие, как левые или правые. Они не должны знать, что это мы выбираем для них цель. Они должны думать, что это их решение.

— Вот для этого рядом с ними должны быть наши люди, — продолжил мысль генерал. — Причем нелегалы.

— Именно. Поэтому ваши ребята должны будут стать не просто нашими глазами и ушами, но и мозгом, который управляет руками.

— Чужими руками.

— Конечно. В этом и весь смысл. Все поймут, что это возмездие, но следа Москвы не будет. Моя задача — найти таких ребят, запустить их и быть рядом, чтобы вытащить в случае обострения.

— Как раз то, чем занимается ваш отдел. Отдел безопасности нелегальной разведки.

Север согласно кивнул:

— Это хорошо, что ты сам будешь контролировать их внедрение. Какое у тебя прикрытие в Германии?

— Уже несколько лет я коммерческий директор солидной берлинской фирмы по реализации столовых изделий. Документы надежные.

— Это важно. Ребята ведь пойдут молодые, считай, не обстрелянные. Важно, чтобы они не потеряли бдительность. — Генерал задумался и немного погодя продолжил: — В мае сорок второго я был старшим политруком пехотного полка. Наша часть располагалась недалеко от Гжатска. Тогда немец рвался к Сталинграду, а у нас на Западном фронте возникло затишье. Две недели стояла относительная тишина, бойцы, да и мы, командиры, расслабились. Немцы воспользовались этим. Впереди полка располагалось боевое охранение из 16 человек. Им как раз привезли сразу и обед, и ужин. Голодные бойцы набросились на еду, даже не выставив наблюдателей. Три группы немецких разведчиков скрытно приблизились на пистолетную дистанцию и забросали наших гранатами. Шестерых взяли в плен, в том числе и моего подчиненного, младшего политрука, двое смогли убежать, остальные погибли. За потерю бдительности и отсутствие надлежащей проверки за несением караульной службы мне и командиру полка объявили строгий выговор и предупреждение о неполном служебном соответствии. Повезло, могли и под трибунал отдать. Как думаешь, для чего я тебе это рассказал, Матвей Степанович?

— Для того, Иван Анисимович, что война для нас с вами не закончилась и в случае утери бдительности наши с вами бойцы будут расплачиваться жизнью.

— Вот именно.

Справка

Фадеев Иван Анисимович, 50 лет, русский, из крестьян Пензенской губернии. Член ВКП(б)КПСС с 1939 года. После школы по комсомольскому набору направлен на учебу в Куйбышев в Государственный институт журналистики, где проявились его навыки партийного организатора и он был избран заместителем секретаря Куйбышевского обкома ВЛКСМ по пропаганде. Вскоре призван в ряды РККА. Фадеев получил звание политрука и назначен инструктором по пропаганде и агитации политотдела Чкаловского авиационного училища. С началом войны Иван Анисимович был назначен комиссаром 35-го бомбардировочного авиационного полка. Полк понес тяжелые потери и был отправлен на пополнение. Молодой политрук