— Представляешь, — начал объяснять Питер, — к Гудрун с подружкой опять привязались нацики.

— Мы как следует отбрили этих сволочей, — заявила стройная светловолосая девушка, довольно привлекательная по немецким меркам. — А они полезли драться. Впятером против нас двоих. Мерзавцы! — Она никак не могла успокоиться.

— Где они обычно собираются? В «Черепе»? — уточнил Бодер у Урбаха.

На самом деле пивнушка называлась по-другому, но после того как там обосновалась фашиствующая молодежь и на дверях появился большой череп с костями, иначе как «Черепом» это место не называли. Находилось оно в четырех-пяти кварталах от Коммуны.

— Это дело без ответа спускать нельзя. Гитлеровские недобитки должны получить по заслугам. Ты с нами? — обратился Бодер к Юргену.

— При одном условии, — кивнул Батый. — Ты не будешь размахивать пушкой. Обойдемся без стрельбы.

— Тогда «Фашизм не пройдет»! — вскинул руку со сжатым кулаком Андреас.

— Рот-Фронт, — в тон ему ответил Батый.

— Я с вами, — дернулся было Макс, но Батый так на него посмотрел, что Зенит тут же остыл. Все правильно. Паровозом идет Батый, это его роль. Зенит пока на прикрытии. Вот если Юрген сойдет со сцены, тогда придет его черед как запасного.

Из угла поднялся молчаливый крепкий русоволосый парень. Адольф Август являлся продуктом нацистской программы Лебенсборн. Она действовала не только в Германии, но и в Норвегии. В основе ее лежал лозунг: «Подари ребенка фюреру». Программу Лебенсборн запустил в 1935 году лично Генрих Гиммлер, глава СС. Целью этого движения было возродить высшую расу путем размножения, а также похищения детей. Гиммлер рассчитывал, что у каждого офицера СС будет как минимум четверо детей. Не имело значения, законных или нет. Родители детей, родившихся по программе «Лебенсборн», должны были быть сертифицированными арийцами.

Большинство женщин и мужчин, принимавших участие в Лебенсборне, были блондинами с голубыми глазами. Сюда же включались местные женщины в оккупированных странах, забеременевшие от немецких солдат. Они рожали в клиниках Лебенсборн. Часть детей нацисты воспитывали прямо в домах-интернатах при Лебенсборн. Остальные дети были усыновлены проверенными фашистскими семьями. Эти дети получали немецкие имена и были вынуждены говорить только по-немецки. Их «новые» родители говорили им, что они сироты войны.

Если при Гитлере они жили в привилегированном положении, то с окончанием войны все перевернулось. Они стали в обществе париями. Им давали прозвища: «ублюдок из СС», «крыса» или «нацистский ребенок».

Адольф родился в Норвегии, откуда его, несмотря на совсем юный возраст, депортировали, и дальше он воспитывался в одном из детских домов. Оттуда он в конце концов сбежал и прибился к студентам в Западном Берлине. Он частенько захаживал в гости в Коммуну 1, хотя сам проживал в Коммуне Виланда. Ее обитатели практиковали полный коммунизм: общее имущество, общие жены и мужья.

Адольф нигде не работал, перебивался случайными заработками. Не чурался краж и грабежа пьяных. На этом он и сошелся с Бодером. В одной пивнушке он присмотрел солидного посетителя. Мужчина был явно чем-то сильно расстроен, вероятно, у него произошло серьезное горе, от чего он здорово напился. Август дождался, когда пьяный, шатаясь из стороны в сторону, побрел в туалет, немного выждал и направился следом за легкой добычей. Каково же было его негодование, когда он увидел, что его клиента уже обирает какой-то парень.

Между ними возникла ссора, но быстро закончилась. Новый знакомый честно отдал противнику половину добычи. С этого и началась их своеобразная дружба. Андреас пробовал приобщить Адольфа к угонам машин, но тот не дружил с техникой, и тогда опытный угонщик посоветовал норвежцу заняться велосипедами.

Некоторые двухколесные модели стоили довольно дорого. Бодер свел его с механиками в гараже, которые специализировались на перекраске и легком тюнинге угнанных велосипедов, после чего даже хозяин не мог узнать своего железного коня.

У Августа выработалась своя методика. Он воровал велосипеды только у тех хозяев, кто не проявлял к своему транспорту заботы и внимания: оставлял их где придется, не подкрашивал царапины и сколы, не чистил месяцами. Значит, и расставание с нелюбимым детищем будет без особых проблем. Такие даже озадачиваться обращением в полицию не станут. Доход небольшой, но норвежцу вполне хватало.

Бодер, Юрген, Питер, Август и обе девушки вышли на улицу.

— Поедем на моей тачке. — Молодой забияка указал на стоящий рядом с входом «Мерседес-Бенц 220».

Культовая дорогая модель нечасто встречалась на этих задворках. Ее место было на широких автострадах возле дорогих особняков и офисов крупных компаний.

— Твоя? Откуда? — невольно вырвалось у нелегала.

— Поклонник подарил, — отшутился Бодер. — Хочешь порулить?

— Конечно. Машина — зверь! 160 лошадиных сил, 5-ступенчатая коробка передач, электронный впрыск.

— Смотрю, ты разбираешься в тачках. — Они уселись на передние кресла, остальная четверка утрамбовалась сзади. — На чем ездил в последнее время?

— На «Трабанте».

Хозяин «Мерседеса» зашелся от смеха. Не мог же его сосед рассказать, что проходил спецподготовку на полигоне на разных типах легковых и грузовых машин и даже на бронетранспортерах.

— «Трабант» — это же два мопеда под одной крышей.

Автомобиль, взвизгнув шинами, сорвался с места.

В «Черепе» висел пластами сизый табачный дым. Батый опасался, что там могут находиться совершенно посторонние люди, но даже одного взгляда стало достаточно, чтобы понять: здесь собрались только свои. Полтора десятка парней с бритыми затылками, в черных кожаных куртках, полувоенных френчах с провоцирующими наколками. Чужакам сюда вход заказан. Студенты зашли тихо, практически просочились.

— Кто? — негромко спросил Юрген девушек.

— Вон те, в углу. Лысый, бородатый и самый противный — юнец в черной рубашке.

— Да какая разница. — Видно было что Бодеру очень хочется подраться. Его не смущал численный перевес противника. — Пошли.

— Будьте у выхода, — успел сказать Юрген девушкам, и четверка отважно ринулась в зал.

Инструктор по рукопашному бою во время обучения в спецшколе наставлял курсантов: «Во время схватки не надо вести разговоры и крутить балет. Используйте все, что есть под рукой, все, что может удлинить ваши конечности и увеличить силу удара».

Как только нежданных гостей заметили, завсегдатаи онемели от такой наглости.

— Привет, фашисты. — Юрген подцепил массивный стул и с силой запустил его в сидящих за ближайшим столом.