очухалась, да?

Похититель не обернулся, чтобы взглянуть на пленницу. Его голос казался спокойным, лишенным эмоций, но в этом не было ничего особенного. Теперь все так говорят. Девушка видела сквозь сетчатую преграду лишь взлохмаченные черные волосы, ниспадающие на плечи коричневой кожаной куртки. Элис не могла определить возраст мужчины, однако к черному цвету примешивалось немного серебра, и она предположила, что похитителю лет тридцать пятьсорок. Девушка понятия не имела, ни кто он, ни как сама сюда попала, но готова была поспорить, что это напрямую связано с болью, пульсирующей в черепе.

В ее голове промелькнуло воспоминание: она стоит в переулке, роется в мусорном баке, ищет остатки чегонибудь съестного. Мусор нынче скуден, ведь люди мало что выбрасывают, однако ей посчастливилось найти сердцевину яблока, на которой осталось немного мякоти. Элис как раз подносила гниющее сокровище ко рту, когда уловила позади себя тихий скрип ботинка. Среагировать она не успела, ее резко ударили по затылку чем-то твердым: предположительно рукояткой пистолета или ножа. Перед глазами вспыхнул ослепительный свет и тут же погас, сменившись кромешной тьмой.

Вот тогда-то похититель и забрал меня, - сообразила Элис. - Черт возьми, если бы я только была быстрее!

Осознание того, что ее пленили, вызвало новый приступ страха. Существует множество ужаснейших причин, по которым могут похитить девушку, особенно ту, которая едва вышла из подросткового возраста... изнасилования и пытки - наименьшие из зол.

Элис знала, что если зародившейся панике дать укорениться, то та буйно разрастется, а затем вырвется из-под контроля. Допустить такое, поддавшись собственному ужасу, - это все равно, что умереть, а может даже хуже. Поэтому девушка усилием воли выдавливала страх, загоняла его глубоко внутрь, пока не возникло ощущение некоего эмоционального оцепенения. Только тогда она смогла заговорить.

У нее поднакопилась уйма вопросов, которые стоило бы задать, но первым вырвавшимся стал:

- Почему вы не заклеили мне рот?

Сначала похититель ничего не ответил, и она решила, что тот либо не услышал ее, либо намеренно проигнорировал. Но потом мужчина спросил:

- Что?

- Вы связали меня по рукам и ногам, значит, не хотите, чтобы я куда-либо уходила. Но почему вас не волнует, разговариваю ли я? Полагаю, это отвлекает, когда пленник болтает на заднем сиденье...

Элис сама не поверила в то, что невольно слетело с языка! Неужели она все еще ошарашена ударом, вырубившим ее? Может, получила какую-то травму мозга? Последнее, что следует делать, - это раздражать похитителя!

Мужчина взял паузу, как бы обдумывая свой ответ, но когда, наконец, заговорил, в его голосе звучала скорее усталость, чем раздражение.

- Нельзя заклеивать рот. Это... приглушит крики.

Тогда Элис чуть не утратила самообладание, но сильно прикусила внутреннюю сторону щеки. Последовала яркая вспышка боли, и девушка ощутила вкус крови, но паника снова отступила. Ты сможешь пройти через это, - внушала себе Элис. - Просто сохраняй хладнокровие и будь умнее...

Легко сказать, ведь голова буквально раскалывалась, словно кто-то пытался острыми бритвами когтей процарапать путь из центра мозга наружу, но девушке все же удалось сесть на заднем сиденье, хотя она дорого заплатила за свой маленький триумф, когда тошнота скрутила нутро. Не помогло и глотание крови, сочащейся из ранки на щеке. Несмотря на прохладу в салоне автомобиля, Элис внезапно бросило в жар, и она испугалась, что ее вот-вот вырвет.

Осторожно... ты же не хочешь разозлить похитителя, облевав обивку.

Мысль о том, что ее жизнь может зависеть от того, сумеет ли она подавить рвоту, показалась дико забавной, и девушка почувствовала, как изнутри поднимается волна смеха. Оставалось только гадать, что исторгнется первым - рвота или хохот. Впрочем, не исключено, что Элис загогочет в тот же миг, когда взревет сумасшедшей ослицей. В конце концов, конкурирующие импульсы уравновесили друг друга, и желудок успокоился. Даже голова вроде бы стала болеть чуть поменьше.

Очко в пользу истерики, - подумала девушка.

Она повернулась, чтобы посмотреть в правое пассажирское окно, пытаясь сориентироваться на местности, но вид не сильно-то и помог. Небо в желтой дымке, гладкая серая земля, долбаные колючие сорняки, которые заполонили все крупные автотрассы мира, будто специально, чтобы затруднять путешествия. Элис больше не в городе, но она не могла сказать, где находится. Девушка не понимала, куда ее везут.

Нельзя заклеивать рот. Это... приглушит крики.

Элис решила, что не хочет знать, куда именно они направляются... Пока не хочет.

- Ваша машина звучит не слишком хорошо.

Величайшее преуменьшение. Из-за неумолчного дребезжания, пыхтения и постукивания казалось, что гребаная колымага в любую минуту способна развалиться на части.

- Эта консервная банка доставит нас туда, куда нужно. Осталась всего лишь миля[2]или около того.

Элис показалось, что она уловила нотки сомнения в мужском голосе, старающемся, как и прежде, сохранять ровный бесстрастный тон.

Итак, автомобиль Кожаной Куртки был на грани поломки. Следовательно, в любой момент может представиться возможность для побега. Но куда бежать? В городе достаточно опасно, но здесь... Девушка редко выбиралась за городские пределы после прибытия Повелителей, к тому же не забредала далеко. Однако она слышала рассказы о том, каково это. Все слышали. Даже если малая толика тех историй правдива, то вполне можно прожить дольше и умереть легче, оставаясь со своим похитителем.

Элис все еще размышляла о том, на что готова ради собственного спасения, когда краем глаза заметила темное размытое пятно стремительного движения. Что-то большое врезалось в автомобиль со стороны водителя, и девушка, будучи не в силах дольше контролировать эмоции, закричала.

* * *

В день, который впоследствии навсегда войдет в историю под названием "Прибытие", Дэн возвращался домой с работы в крайне скверном настроении. Производство упало, и босс хотел заставить вкалывать сверхурочно, а когда получил от ворот поворот, то устроил словесную взбучку. Сколько лет это место кормит твою семью, Дэн? Семнадцать? Когда начинал у нас, то был одним из самых усердных работников. А теперь оказывается, что ты всего лишь еще одна точно такая же ленивая задница, как и все остальные, да?

Дэн хотел возразить: Нет, я кормлю свою семью, исправно надрывая задницу последние семнадцать лет, неблагодарный сукин сын! Однако стиснул зубы и смолчал. По многолетнему опыту работы в механическом цехе он знал, что пререкания с боссом только усугубят ситуацию. Но все равно стоял на своем, требуя доплату, и, в конце концов, победил, но лишь потому, что проработал там дольше всех, кроме самого босса, а тот не мог позволить себе потерять ценного работника.

Сворачивая на свою