Световые сферы со звуком: «вум… вум… вум…», хаотично вращались, постепенно сливаясь в один большой полупрозрачный шар, который заточил Михаила внутри себя, как шар для зорбинга[1]. Когда слияние сфер полностью завершилось, шар взмыл в небо, а Михаил конечно же бы внутри него, парил как будто в невесомости. И набирая высоту, шар постепенно разгонялся.

Мишаня вахуе. Он уже поднялся выше облаков, покидает землю, проносится мимо луны и продолжает лететь среди звезд все быстрее и быстрее. Портфель, одежда, телефон, часы, все украшенья – прочь, как будто бы на атомы порвало, лишь тело парня, его плоть и кровь никак не пострадали. В полете он наблюдал за мириадами звезд, вот мимо пронеслась какая-то планет с кучей лун, а астероид он прошел насквозь. Все продолжая ускоряться, он наблюдал как звезды смазались и растянулись световыми линиями за горизонт все расширяясь.

Мишане стало дурно. Ох нет же! Дурно ему было изначально. Ну а теперь совсем невыносимо, настолько головокружительно, что его сознание угасло...

***

Холод – первое, что Михаил почувствовал пробудившись. Очень холодно, все тело ноет как после разгрузки вагона с цементом, но отдыхает он не в мягонькой постельке, а на жестком и холодном как лед камне. И к тому же голый. Открыв глаза, он увидел высокий куполообразный потолок и щель в нем, сквозь которую лился лунный свет.

«Где я? Какое-то заброшенное здание?»

Михаил вздрогнул, поежился и кряхтя словно старик приподнялся, сел, осмотрелся и заметил, что сидит в центре круга заполненного странными символами. Он вмиг припомнил то, что с ним происходило до обморока. Парень схватился за голову и взвыл:

- Ох, бля-я-я-я-я-а-а-а…

Он так просидел не менее пяти минут, массировал виски и лоб, понапрасну пытаясь простимулировать мыслительный процесс в мозгу, в котором мыслей никаких не находилось. Холод не позволял ему, как следует все сосредоточиться. Чтобы немножко прийти в себя, он больно хлопнул по щекам, поднялся на ноги, обхватил плечи руками и растер, разогревая их.

Затем парень заметил пятна крови, а рядом, прямо впереди – мертвец в мантии красного цвета.

«Трупак… Сука!» – перекрестился парень – «Прости Господи…»

Осмотреть мертвое тело или нет? Мишаня сомневался, но недолго. Пошатываясь и ежась от холода, он приблизился к мертвецу, перевернул его на спину.

«Опух, но почти не воняет, наверное, благодаря холоду. Я как-то видел недельного мертвеца, такая вонь, что просто жесть. А этот, похоже, лежит тут несколько дней, может дольше. А впрочем, какая разница? Главное, что одежда ему теперь не нужна… Какой странный прикид?»

Поборов отвращение Михаил стянул с трупа красный балахон, надел. Становится чуть-чуть теплее. Затем Парень заметил рану на груди мертвеца.

«Убит, зарезан кем-то. Сука!»

Он оглянулся, посмотрел по сторонам, но в зале никого, лишь волосы встают дыбом при взгляде на мрачную черноту единственного выхода.

«У-у-у-у…» – тишина звенит.

Но что там с трупом? Под балахоном у него черная рубаха и черные штаны, подпоясанные кожаным ремнем, к которому прицеплены ножны, а в ножнах кинжал с изысканной рукояткой украшенной драгоценными камнями. Мишаня обнажил его и увидел обоюдоострый клинок, но лезвие испорчено – затуплено и покрыто сколами. А рядом с кинжалом на поясе висел небольшой кошель, в котором нашлись: металлические монеты – медяки, серебряки и пара золотых; несколько пузырьков с жидкостями – два красных как кровь, один небесно-голубой, он переливался серебром, а последний пузырек был наполнен густой темно-зеленой жижей; пара металлических шариков непонятного предназначения и один шарик с фитилем явно напоминающий бомбочку; несколько толи заколок, толи шпилек с загнутыми кончиками – Отмычки? – Но самой интересной оказалась небольшая герметичная колба со светящейся золотой жидкостью, или быть может с жидким светом – «Черт его знает… Что это за предметы? Какого хуя вообще происходит? Где я оказался?».

Вопросы и вопросы и непонятно что делать дальше. Михаил макушку почесал и что-то решил, а конкретнее решил снять с трупа сапоги, ведь ходить босиком по холодному жесткому камню, мягко говоря – неприятно. Он аккуратно, стараясь не содрать мягкую кожу с трупа, потянул за первый сапог и «Ох!» приложил запястье ко рту, пытаясь сдержать рвотный позыв, и у него получилось. Первый сапог снят, за ним и второй, но затем «Буэ-э» – все-таки не выдержал. Одежда с мертвеца тоже была стянута, заодно вместе с лоскутками смердящей кожи.

– Ебаный рот этого казино! – ворчал Михаил и, кривя рожу, очищал свой будущий наряд от всего лишнего, кусочек за кусочком «Буэ…». А справившись с этим – принарядился и сапоги надел, на пояс прицепил кинжал, а красный балахон пока что отбросил в сторону.

Охая, ахая, скрипя мышцами и хрустя суставами, он размялся как перед тренировкой. Кровь пошла по телу, разогревая конечности. Отжался семьдесят раз, поприседал сотню раз, растяжку тоже сделал, бодро выдохнул, и даже улыбнулся. Хотя бы немного, но почувствовал себя человеком. И балахон немедленно надел, чтоб не терять тепло.

Однако, во время разминки Мишаню что-то беспокоило, что-то вызывало дискомфорт. Он облапал штанину и обнаружил предмет, зашитый в тайном кармашке. Этим предметом оказался кулон, внутри которого обнаружилась сложенная несколько раз малюсенькая записка, и в ней три слова на незнакомом языке, а на обратной ее стороне, оставленный помадой, отпечаток женских губ.

«Романтика…»

И это была не последняя его находка. Закончив поправлять штаны, парень заметил сумку, лежащую чуть-чуть в сторонке от трупа, вероятно упавшую с его плеча в момент убийства. Осмотреть немедленно: в сумке две фляги, одна с водой, напоминание о жажде, а от второй несет спиртом, какой-то самогон, возможно медовуха. Пару глотков воды приятно освежили глотку, и после недолгого раздумья – один глоток медовухи.

«Фууу! Вот сука, дрянь!» – не то чтобы крепкая, скорее противная, зато прогрела Мишане нутро.

Помимо фляг в сумке лежали два рулона кожи, будем надеяться звериной, а не человеческой, то были свитки, покрытые геометрическими фигурами и нечитаемыми каракулями; две книги в переплетах из черной кожи, одна мягкая и тонкая, другая немного толще и обложка у нее твердая. Книги Михаил пролистал и отложил в сторону, одна на незнакомом языке, а вторая оказалась и вовсе пуста. Далее в сумке нашлись: цветные камушки, возможно драгоценные, одинаковых размеров, чуть-чуть больше фаланги пальца; кусочки мела разных цветов – белого, черного и красного; свернутые в ткань несколько кусочков сушеного мяса и заплесневелая корочка хлеба; набор перьев