Шрифт:
Закладка:
Он стягивает с меня трусики. Моя последняя броня исчезает, и я остаюсь совершенно открытая и незащищённая. Инстинктивно сжимаю колени, но Марко с силой разводит их в стороны и в этом движении, в раскинутых ногах в разверзнутой плоти, в готовности, мягкости и податливости — мой великий дар, жертва Молоху, направляющему его вздыбленный, жаждущий крови член.
Марко проводит пальцами по моему животу, скользит ниже, по волоскам, по складкам, гладит, прижимает и целует. Я дрожу, изгибаюсь, мой живот напряжен, руки раскинуты, впиваюсь пальцами в простыни, голова поднята, я глубоко дышу и не могу сдерживать стоны, ох не заорать бы.
Он проводит языком по вагине, раскрывает её. Силу этого языка я уже знаю. Ах! Что ты делаешь! Он лижет и сосёт все, что находят его язык и губы.
Да, да! Пожалуйста, не останавливайся! Ещё… Ещё! Ещё!
Он не останавливается. Нежно, или напористо, то едва касаясь, то с силой, ускоряясь и почти замирая, он доводит меня до невесомости, до потери во времени, до безумия. Меня трясёт, я рассыпаюсь на части, разваливаюсь и больше не существую, как что-то единое и целое. По телу прокатываются волны, сладкие конвульсии, они катятся и катятся, и я взрываюсь, кончаю. Шторм Вивальди, буря, ураган! Я чуть дышу, вибрирую, излучаю сияние.
Не успеваю опомниться, как невероятная сила вдавливает меня в кровать — каменная гора мускулов, огромный как минотавр, Марко опускается на меня, ищет мой рот, в его поцелуе я чувствую свой собственный вкус и беспощадность.
— Марко! А!
Его член врывается в моё тело, раздвигает и разрывает плоть… Удар! Удар! Удар!
Я хриплю. Нет! Не этого я хотела! Мне больно…
— Подожди… подожди…
Но он не останавливается и продолжает снова и снова вколачивать в меня свой член, выбивая каждый раз хриплый и протяжный стон… ещё и ещё… и ещё…
Мои ноги согнуты в коленях, боль постепенно отступает, оставляя только сладкое томление, с каждым новым толчком разливающееся по всему телу. Его член, раздвигает, расширяет и до предела заполняет. Он выскальзывает и снова врывается в мою истекающую мякоть. И это движение — мука, наслаждение… Я и есть это движение. Я понимаю, что двигаюсь ему на встречу. Я извиваюсь, сжимаюсь, всхлипываю и кричу. Я кричу очень тихо, чтобы не разбудить весь отель, закусив губу, почти беззвучно.
Времени больше не существует, есть только томительная сладкая вечность. Я уже на пределе, я не знаю возможно ли все это выдержать. Я обхватываю его голову обеими руками и притягиваю к себе, целую, проталкиваю в него язык. Он рычит и начинает двигаться во мне с такой силой, с такой скоростью, что я не выдерживаю и ору, начинаю дико содрогаться, и задыхаюсь, и ощущаю восторг, и кажется, теряю сознание. На меня обрушивается гигантская волна, и я больше не чувствую Марко внутри себя, зато чувствую горячие капли на животе, груди и лице. И потом новая волна, и ещё одна полностью забирают мои силы. Я ошеломлена и лишена возможности пошевелиться или издать звук.
А потом мы неподвижно лежим на кровати. Голые, вымотанные. Моя голова на его плече, согнутая в колене нога сверху него. Он обнимает меня. Мы все ещё переплетены, соединены и переживаем то, что было несколько минут назад.
— Первый секс нужно отмечать вместо дня рождения, — шепчу ему в ухо.
Он поворачивается, проводит рукой по моей щеке, откидывает прядку волос и нежно меня целует.
— Я тоже чувствую себя так, будто по-настоящему родился только сейчас, — тихо признается он.
* * *
Просыпаюсь внезапно. И сразу сердце начинает бешено стучать. Необъяснимая тревога, словно случилось что-то непоправимое, а я не знаю, что именно. Вроде все нормально… Нет, совсем не нормально. Сажусь на кровати. Ай! Жжёт. Зачем же я… А что было делать? Он буквально изнасиловал меня. Да-да, конечно. Изнасиловал. Ты сразу его захотела, как только увидела, как он пялится на тебя у бассейна, ты сама его соблазнила, напилась, была доступной…
Я обхватываю голову. Какую же я сделала ошибку, попалась на крючок, не устояла… Вообще не понимаю, как такое могло произойти со мной. Ведь я не такая… И я не собиралась. Даже не думала об этом!
Думала, думала, ещё как думала… Какая же я…
Ещё очень рано, но за окном уже светло. Я практически не спала. Поворачиваюсь, смотрю на Марко. Его сон спокоен и безмятежен, как у мальчишки. Я рассматриваю его лицо, перебитый в детстве нос, чувственные, чётко очерченные губы. Мне вдруг очень хочется прикоснуться к этим губам. Я вытягиваю руку и легко провожу по ним пальцем. Он хмурится, но не просыпается.
Его подбородок, щеки и шея покрыты густой щетиной. Мне нравится его разглядывать. Я скольжу взглядом по его сильным рукам, рассматриваю синего оскалившегося льва на левом плече, старый шрам на бедре. Он весь жилистый, сплетённый из мускулов римский легионер, голливудский Марк Антоний, мой первый мужчина…
Всего каких-то пару часов назад я задыхалась в его объятиях, а теперь между нами утренний свет и реальность. А реальность такова, что он модный итальянский винодел, его вина покоряют мир, он богатый, привлекательный и заносчивый. Вокруг него сотни женщин, готовых сделать все, что он скажет. И он берет все, что хочет, как хищник. А я… Захотел трахаться — трахнул меня…
Блин, как же стыдно. Закрываю глаза и вижу все подробности ночи. Не может же он так каждую… Значит может… Потом начинаю думать, что может быть всё-таки я особенная и он в меня влюбился. Какое глупое слово… откуда оно? На самом деле, я все прекрасно понимаю.
Сейчас он проснётся и что тогда? Что скажу, как буду смотреть? И, главное, как посмотрит и что скажет он? Вот тебе сто евро на такси?
Что подумает! Да он уже все подумал… Что тут вообще можно подумать? Голая перед ним плавала… Но это же случайно… И в постель с ним случайно легла? С первым встречным, если разобраться.
Что делать? Подхожу к окну. Тверская уже проснулась, но ещё не превратилась в бесконечный железный поток. Стою,
