Шрифт:
Закладка:
Тем летом, когда мы выпускались из Кембриджа, тоже стояла несусветная жара, и мы вчетвером частенько плавали на лодке по реке. Мы с Сереной загорали. Рори управлял шестом. Дэниэл, красный как рак — его светлая кожа быстро обгорала на солнце, занимался напитками. Причаливая к берегу, мы сразу прятались под сенью плакучих ив. На небе ни облачка, на прозрачной поверхности реки Кем плясали солнечные блики. Тогда казалось, что лето будет длиться вечно. Но оно, разумеется, закончилось, и я испугалась, что мы утратим былую близость. Не тут-то было. Рори и Серена тоже поселились в Гринвиче, по другую сторону парка. Дэниэл стал работать вместе с Рори в нашей семейной компании. А вскоре с разницей в две недели появятся на свет наши дети.
Приходит и ведущая. Ставит у маркерной доски на пол сумку и пакеты «Tesco». Дверь оставляет открытой, подперев ее скрученной подставкой под бокал с пивом. Затем на клейком листочке зеленым маркером выводит «СОНЯ» и прилепляет его к себе на грудь. У Сони длинная коса почти до пояса, правда растрепанная.
— Ну что, приступим? — говорит она. И начинает лекцию — заученный монолог о схватках, облегчении боли и кесаревом сечении. Одно ее веко подергивается, когда она касается каких-то пикантных подробностей, о которых не принято говорить вслух. Время от времени Соня вынуждена повышать голос, чтобы перекричать грохот кастрюль и сковородок или бранные возгласы, доносящиеся с кухни паба на нижнем этаже
Через несколько минут после начала лекции я снова смотрю на свой телефон, Экран сверкнул: поступило сообщение. Открываю. Дэниэл пишет: «Встреча только-только закончилась. Теперь еду домой. Поезд прибывает в 10». И дальше о том, как он ужасно расстроен и сожалеет, что не успевает приехать на занятие, но он обязательно загладит свою вину передо мной.
Я знаю, что мой муж был бы здесь, если б мог, что он страшно огорчен из-за того, что подвел меня. Что ему пришлось задержаться из-за важной встречи, которую назначили буквально в последний момент. И в то же время, хочу я того или нет, меня гложет разочарование. Я с волнением ждала этих занятий, надеялась, что мы будем посещать их вместе, как и положено образцовым супругам, готовящимся стать родителями.
Соня достает из пакета учебные пособия — щипцы, вакуум-экстрактор, вязаные накладки для сосков, женскую матку, из которой она выдавливает одетого пластмассового младенца. В глазах мужчин застывает ужас, на потных лицах женщин — страх. Мы пускаем эти предметы по кругу, силясь храбро улыбаться друг другу.
Стулья слева от меня по-прежнему не заняты. Бородач вынужден тянуться через них, чтобы передать мне экспонаты. Я бросаю взгляд на пустые сиденья. На них — ярлыки с именами Рори и Серены, которые я сама написала. Хотя бы эти двое ведь должны быть здесь, составить мне компанию, чтобы мне не было так одиноко. А теперь я чувствую себя полной дурой, будто специально выдумала двух своих друзей. Могло ли случиться так, что Серена просто забыла?
Тут приходит еще одна эсэмэска. От Серены. У меня сжимается сердце. Еще не открыв сообщения, в глубине души я наверняка знаю, что прочту в нем.
Хелен, привет! Я помню, что сегодня первое занятие для будущих родителей, но решила, что мы с Рори все-таки его пропустим. Надеюсь, ты не в обиде. Просто я порылась в Интернете и нашла другие курсы — шикарные курсы для беременных, которые мне больше по вкусу. Там меньше нравоучительной болтологии, к тому же занятия проводятся в органической пекарне. Пожалуй, попробую походить туда. Прости, что не предупредила заранее. Не скучай!
Соня что-то пишет красным маркером на доске.
— Итак, что вам известно о кормлении грудью?
Я стараюсь сосредоточиться на обсуждении темы грудного вскармливания. Оно протекает вяло. Большинство мамочек смотрят в пол. Одна бормочет что-то о том, как нужно прикладывать младенца к груди; еще одна сообщает, что ее подруга хранит грудное молоко в холодильнике.
— Больше никто не желает высказаться? — Соня сникает. На ее футболке в области подмышек расплываются полукруглые пятна пота.
И в этот самый момент в комнату входит девушка. Она с грохотом захлопывает за собой дверь. Соня морщится.
— Вот блин. Извините, простите, — громко произносит вновьприбывшая. Она стряхивает с плеча рюкзак золотого цвета и бросает его на пол. Тот с глухим стуком бухается почти у самой моей ноги. — Опа! — широко улыбается девушка, держа на животе ладонь.
К ней прикованы взгляды всех присутствующих. Соня у доски, держа на весу руку с красным маркером, холодно взирает на опоздавшую. Пока она сделала всего две записи: «ПРАВИЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ (СОСОК)» и «ХРАНЕНИЕ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ».
— Занято? — спрашивает новенькая, пальцем показывая на стул возле меня, который я занимала для Серены. Ногти девушки покрыты фиолетовым лаком.
Чуть помедлив, я качаю головой. Под взглядами остальных слушателей убираю со стульев неиспользованные бейджики, переставляю свои сумки на другую сторону и со скрежетом чуть отодвигаюсь на стуле — чтобы места было больше.
— Ну, кто еще? — со вздохом спрашивает Соня.
Следующие несколько минут она упорно пытается расшевелить слушателей. Женщины начинают елозить на стульях, смущенно переглядываются, вскидывая брови. Я стараюсь сосредоточиться. Моя соседка, опоздавшая, жует жвачку. Мне кажется, кроме ее чавканья я больше ничего не слышу. Искоса посмотрев на девушку, я замечаю у нее во рту яркий розовый комочек с ароматом искусственного вишневого красителя. Она перехватывает мой взгляд и снова улыбается, словно присутствует на уморительном представлении. Наконец Соня сдается.
— Ладно, — говорит она, тыльной стороной руки отирая со лба испарину. — Сделаем короткий перерыв?
По комнате прокатывается одобрительный ропот. Женщины вперевалку идут к графинам с соками. Я быстро следую за ними. Вскоре они разбиваются на группы, отовсюду слышится болтовня. Я стою в стороне одна. Меня охватывает паника. Ни Дэниэла, ни Рори, ни Серены. Как вообще люди знакомятся? Как поступила бы Серена?
Я топчусь возле одной группы — делаю вид, будто встала там случайно, а сама выжидаю подходящего момента, чтобы вступить в разговор. Удобного случая никак не предоставляется. Несколько раз я пытаюсь вставить слово, но меня постоянно кто-то опережает. В итоге я просто открываю-закрываю рот, как вытащенная из воды рыба. Чувствую, что мною постепенно овладевает беспокойство, нервный узел в затылке бьет тревогу. Я изнываю от духоты. Хоть бы кто-нибудь приоткрыл окно!
Ко мне подходит опоздавшая девушка. В руках у нее два больших запотевших бокала с холодным белым вином.
— Держи. По-моему, тебе нужно выпить. Один бокал в день не повредит.
Она протягивает мне вино. Ее накрашенные ногти короткие и обгрызенные. На вид она совсем юная, а, может, это у нее просто лицо такое. Круглое, в ямочках, детское. Однако из-за того, что зубы девушки, в частности маленькие острые клыки, чуть выпирают, улыбка ее напоминает волчий оскал.
— Так что за дела?
