дышит, плевать, где он находится и почему. Бальтрейд упорно смотрел вверх, где чувствовал волю. Одним могучим рывком мужчина взлетел пулей вверх, с лёгкостью пробивая камень пещеры, будто он был сделан из пенопласта. Крошившаяся под натиском каменная порода гладила ёжик его коротких поседевших волос, застревала на густых усах, пыталась забиться в глаза, но тут же выскальзывала, будто тело Бальтрейда защищала неведомая сила.

Меньше чем за минуту человек преодолел толщу каменного слоя и оказался на поверхности в незнакомом мире. Бальтрейд не узнавал деревья, растительность и редкую живность вокруг, всё выглядело одновременно похоже и не похоже на родной мир. Принцип тот же, разница в деталях.

Оказавшись посреди горного плато, Бальтрейд окинул взглядом свои будущие владения: да, он уже нарёк незнакомую территорию своей, чувствуя невероятную силу внутри себя. Он сжал кулаки, с лёгкостью взлетел над землёй, и отправился на разведку.

Последней, но не по значению, пришла в себя Вайз.

Худощавая брюнетка с длинной косой до пояса висела вниз головой над каньоном посреди пустоты, и фрустрировано хлопала глазами. Момент осознания наступил — девушка схватилась за собственное тело и вздрогнула. Затем раздался пронзительный крик отчаяния и боли, эхом разнёсшийся над огромным каньоном.

Закатное солнце обагрило лицо Вайз, отчего та хотела зажмуриться, только быстро смекнула, что смотрит сейчас на солнце, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Осознание немного успокоило Вайз, она прекратила истошно кричать.

Появилось время вспомнить, что случилось с ней недавно, снова ужаснуться, но уже без оглушительно крика, а потом захотелось ощупать странную ткань серебряного костюма, который обтягивал фигурку невысокой девушки.

— Где я оказалась? Что я теперь должна делать?

Вайз смотрела на солнце сквозь собственные пальцы, ожидая хоть какого-то ответа, но мир не отвечал. Всё вокруг жило своей жизнью, наполняя воздух воем ветров, пением птиц, шелестом листвы. Окружение будто бы говорило чужачке: мы тебе никогда не ответим на твой вопрос, для меня ты не более чем нежеланный гость.

Такой расклад не устроил Вайз.

Девушка легко освоила полёт, будто всю сознательную жизнь умела летать. Она плавно спустилась в долину внутри каньона. Вайз решила, раз оказалась здесь, то и ответы отыскать получиться ни где-нибудь, а в долине. Привычного голода, жажды, усталости и сонливости девушка более не испытывала, ею двигало искреннее любопытство и тяга к исследованию.

Спустившись к широкой реке, Вайз наткнулась на первые следы хоть какой-то цивилизации: крошечные деревянные лодки, будто бы предназначенные для детей, стояли привязанные на лиану у берега. Хозяев не наблюдалось, однако на песке вдоль берега отчётливо виделась цепочка маленьких неглубоких следов. Вайз проследила взглядом голубых глаз вдоль берега и наткнулась на расставленные вдоль берега сети.

Поскольку есть сети и лодки, значит, тут кто-то рыбачит. Такой вывод напрашивался сам собой.

Вайз, недолго думая, полетела искать тех, кто хоть немного прояснит сложившуюся ситуацию.

Глава 1: Первый закон Данте

Полёты по округе до самых сумерек не дали ровным счётом ничего. Этот мир оказался необитаемым на десятки километров в радиусе от точки пробуждения. Оставалось только двигаться дальше или принять интересное решение: исследовать море, которое будто бы звало Данте.

Первое время парнишка не хотел заходить в воду — никак не мог свыкнуться с мыслью, что теперь он дышит по настроению, а не из жизненной необходимости. Глупый человеческий мозг стабильно устраивал панику на почве нехватки кислорода, отчего у Данте кружилась голова и терялась концентрация для полёта. Он ведь всю, пускай и сравнительно недолгую, жизнь дышал, а теперь надо или отказаться от этой привычки насовсем, чтобы не возвращаться к паническим атакам, либо взять за основу дышать время от времени, дабы успокоиться.

Полностью отказаться от дыхания Данте не сумел из практических соображений: не вдыхая воздух, не нюхая окружения вокруг, он будто бы лишал себя огромного пласта информации о новом мире вокруг. Это настолько же страшно, как потерять вкус, будучи гурманом — мало кто не запаникует и примет как должное.

С морской водой дела обстояли ещё хуже. В отличии от простого отказа дышать, при погружении в воду вся дыхательная система наполнялась водой и неприятно так, гаденько даже, циркулировала вместо воздуха. Немного щекотно в носоглотке, а на языке без конца оседает морская соль. Со временем, она автоматически выводилась из ротовой полости, как тот же песок, например, однако при каждом вдохе возвращалась обратно. Ощущалось всё так, если бы вы без конца себе нос промывали солёной водой.

Солнце давно село за горизонт, выглянул местный аналог луны, но формой больше напоминал не круг, а вытянутый эллипс. Зато сколько звёзд на небе — не сосчитать! В родном мире Данте никогда столько не видел. В городской черте особо в небе ничего не разглядеть, а выезжать за пределы каменных джунглей парнишке не нравилось.

Мириады светящихся точек горели в небе и отражались своим светом о чистую водную гладь моря.

«До чего же чистая тут вода», — заметил Данте, зайдя в море по пояс.

Страсть как хотелось снять с себя дурацкий серебряный костюм в облипочку, хотя бы на время, вот только он будто прирос к коже. Можно было бы предположить, что это мудрёный боди-арт, но тут есть серьёзная неувязочка: первичные половые признаки надёжно скрыты под костюмом.

Будучи парнем любопытным и вполне себе половозрелым, Данте стало интересно — что с его пенисом? Он и раньше подозревал неладное, когда часами летал по округе и ни разу не задумался о естественной нужде, что странно для человека.

Данте стыдливо оглянулся по сторонам — никого похожего на человека не обнаружил. Только рыбы иногда выпрыгивали из воды в попытке поймать насекомых. Парень положил себе руку на причинное место и сконфуженно хмыкнул:

— Всё на месте, но будто принадлежит не мне... Моя часть тела, я её чувствую, но... не чувствую своей...

Данте разочарованно вздохнул и убрал оттуда руку. Следующее, что он заметил — совершенно не хочется спать. Ни сонливости, ни слабости, которые Данте привык терпеть в прежнем мире. В прошлом сон не приносил ему отдыха, а теперь и вовсе стал не нужен. Вот такой финал у этих отношений.

«Я не испытываю естественных человеческих потребностей, мне не жарко, не холодно, тело не знает усталости... что я вообще должен делать целыми днями?», — размышлял Данте, стоя по пояс в тёплой воде.

О её температуре рассказывали инстинкты: парень давно заметил,