Шрифт:
Закладка:
Он окинул близнеца холодным взглядом, затем направился к рядам домиков.
– Рафаль? – тихо позвал его брат. – Ты ведь не злишься на меня? За то, что мы потеряли учеников?
Рафаль остановился и обернулся.
– Какой смысл злиться? Ты сказал, что всю эту схему с воровством придумал Крюк. Что ты был добр и абсолютно верен мне.
– Да, так и было. – Райан сглотнул. – Джеймс стал мне другом. Соратником. Но ты мой брат. Я всегда буду верен в первую очередь тебе.
– Значит, ты должен найти читателя, который будет так же верен тебе, как ты верен мне, – ответил Рафаль.
Они долго молчали.
– Ты ведь уже знаешь, кого забрать, верно? – понял Райан. – Ты уже нашел своего злого читателя. И поэтому мы здесь.
Рафаль едва заметно улыбнулся:
– У тебя был Вулкан. У тебя был Крюк. Верные солдаты, которые восстали против тебя. Одного меня тебе явно недостаточно. Может быть, все-таки пришло время и мне найти своего верного солдата?
Он склонил голову и отошел от брата-близнеца, закончив про себя: «На случай, если ты попытаешься меня убить».
2
Сто лет Рафаль и его брат-близнец верили, что правильно выбрали школу.
Райан стал Добрым Директором, Рафаль – Злым.
Но знаки появились уже давно.
Растущее безразличие Рафаля к постоянным проигрышам Зла. Отсутствие теплых чувств к никогдашникам. Инстинктивное ощущение, что он стоит выше учеников, интересы которых должен представлять.
И, самое главное, то, что он до сих пор любил брата.
Несмотря на то, что Райан предавал его снова, снова и снова…
Теперь Рафаль знал правду.
Что они ужасно ошиблись.
В самом начале.
Все это время они работали не в тех школах.
Вели за собой не тех учеников.
У Рафаля от этой мысли все похолодело и сжалось внутри.
Его брат – Злой Директор?
Его брат – не светлое отражение, которое, как ему казалось, он хорошо знал, а темное, способное на злодейство, пороки… убийство?
Но другая проблема беспокоила Рафаля даже еще больше.
Два дня назад Сториан ранил его в руку, когда Рафаль обвинил перо во всем, что с ним произошло. И рана до сих пор не зажила. Хотя должна была зажить, потому что он бессмертный чародей и любые раны на нем восстанавливались моментально.
А это значит, что он лишился бессмертия.
Бессмертия, которое перо даровало ему и его брату-близнецу до тех пор, пока они любят друг друга.
Значит ли это, что они провалили испытание?
Они с Райаном теперь… смертные?
Он вспомнил пророчество Садеров… будущее, предсказанное ему семейством ясновидящих…
Что скоро два Директора школы станут одним.
Одним-единственным.
Единственным Директором, который будет много веков управлять Школой Добра и Зла.
Тогда Рафаль отмахнулся от этой чепухи. С практической точки зрения двое никак не могут стать одним. Ни он, ни его брат не могли умереть. Даже если они поссорятся – а ссорились они часто, – то Рафаль же злой близнец, правильно? Единственный, кто способен нарушить их связь. Так что, пока он будет сдерживать себя и позволять брату выигрывать даже самые горячие споры, можно не бояться, что они утратят братскую любовь – и свои жизни.
Но затем выяснилось одно за другим…
Что настоящий злой близнец – это Райан.
Что они, возможно, больше уже не бессмертные.
Что они все же могут умереть.
И Рафаль вдруг понял, что пророчество, которое казалось совершенно невозможным, может сбыться.
Если представится хорошая ситуация… если чувства вспыхнут слишком сильно…
Его брат может убить его.
И оправдать это так же, как оправдал попытку убийства ученика по имени Фала.
Зло во имя Добра.
Рафаль не мог позволить этому случиться.
Он должен защитить себя.
От собственного брата.
Впрочем, его ученики из Школы Зла никак ему не помогут.
Во-первых, они просто неподготовленные первогодки. Во-вторых, они еще и презирают его за холодность и жесткую дисциплину – и именно поэтому лучшие из них при первой же возможности сбежали.
Не мог он рассчитывать и на своего злого декана – капризного, безответственного Хамбурга.
Нет, Рафалю нужна настоящая верность.
Не привязанность, что испытывал к нему брат, не лояльность учеников или кто-либо еще.
Верность, которой он может доверять.
Вот почему он на самом деле прилетел в Гавальдон. Вот почему ему на самом деле нужен был читатель – особенное существо, которое будет благодарно ему за то, что он спас его из этой адской деревни и забрал в лучший мир. Читатель будет уважать его так, как не уважает больше никто. Он навсегда будет у него в долгу. Рафаль подпустит его к себе близко, как Крюка. Он признается во всем – расскажет о пророчестве, о брате, о том, что ему нужна защита от своей же родной крови. А взамен этот читатель будет сражаться за него, готовый даже убивать за него, если этот ужасный момент между двумя близнецами все же наступит. Словно именно читатель – его настоящая семья. Его настоящая кровная родня. Читатель, который будет стоить не десяти, а целых ста никогдашников.
И, как и подозревал его брат, Рафаль уже выбрал себе идеального читателя.
Он повернул направо на развилке, в переулок Дерева Желаний, и остановился возле дома с голубыми карнизами и желтой дверью. Небо было пасмурным, но Рафаль все же сумел разглядеть знакомый силуэт. Девочка точно так же до последнего тянула, не желая идти в школу, как и в прошлый раз.
Она лениво сидела на кровати, завязывая черную сумку, потом начала строить рожи зеркалу, разглядывая длинный нос, бледные губы и веснушки на обеих щеках.
– Хватит бездельничать! – крикнула ей мама из соседней комнаты.
Девочка недовольно застонала и поднялась с кровати, откинув назад темно-рыжие волосы. Она открыла было дверь, чтобы уйти, потом вспомнила, что не взяла сумку, развернулась…
И замерла.
– Привет, Арабелла, – сказал Рафаль, устраиваясь поудобнее на подушках.
Он убрал маскировку, и сейчас она видела перед собой элегантнейшего и привлекательнейшего мальчика-подростка в хорошо
