— А вот считай, — сказал я. — Компьютер нам обходится в полторы тысячи долларов. Берем мы доллары в последнее время по девять, так что себестоимость компьютера — тринадцать с половиной тысяч. Сто тридцать пять тысяч вкладываем, двести пятьдесят получаем. Сто пятнадцать тысяч заработали, считай…

— Считай сто, — уточнил Валерик. — чего-то нужно будет дать Орловскому.

— Это да, — согласился я.

Доставкой компьютеров занимался Саша Орловский через своего друга Юру Хоботова, который осел в Москве и крутил реально большими делами. Используя связи своего работающего в руководстве госбанка родственника, Юра получил немыслимую, фантастическую возможность — покупать валюту у государства по официальному курсу. Около восьмидесяти копеек за доллар США. Потом на эти деньги закупался различный импортный электронный ширпотреб, вроде компьютеров «Commodore», о продаже которых мы так успешно сегодня договорились со Светланой Романовной. Это было круче, чем пещера сорока разбойников из восточной сказки. Это было где-то на уровне «философского камня» с помощью которого средневековые философы мечтали превратить все в чистое золото.

До этого мы провернули несколько похожих операций — были успешно «модернизированы» мясокомбинат и ликеро-водочный завод, а несколько компьютеров IBM ушло в местный НИИ. Заработали мы на этом всем около трехсот тысяч за два месяца. У нас в кооперативе появилась еще одна машина — «девятка», а я стал счастливым обладателем двухкомнатной кооперативной квартиры. С помощью хитрых манипуляций, связей и очень больших денег, конечно же.

— Поехали к Орловскому, — сказал я Валерику, и мы направились в сторону центра. В банк.

Да, этот прохиндей открыл-таки кооперативный банк, в который мы вошли на правах учредителя. Под это дело Орловский какими-то неправдами вымутил через исполком прекрасное старинное здание в центре города, в котором размещалось тихое и мирное статистическое ведомство. Кознями Орловского (и не без нашей невидимой, но довольно существенной помощи) несчастных статистиков отправили куда-то на окраину города, а в здании воцарился «Первый территориальный банк». Странное название для банка, да и дела там проворачивались странные.

— На месте, — кивнул Валерик на серебристую «Вольво», припаркованную у входа.

В холле скучали трое здоровых парней в спортивных костюмах — наши добрые знакомые из боксерского клуба, они охраняли как помещение банка, так и лично Сашу Орловского.

— Привет! Привет! — поздоровались мы. — Как дела, все тихо?

— Скучно, — зевнул старший, которого звали Влад. — Сидим целый день, как бабушки-вахтерши. Никакого кипиша, тишина и покой! Хоть бы похулиганил кто!

— Так вы же сами всех хулиганов в округе разогнали! — рассмеялся Валерик.

— А че они? — пожал плечами Влад. — Мы в первый раз подошли, по-хорошему объяснили, что не нужно возле банка ошиваться. Второй раз объяснили… Ну, на третий не выдержали… пришлось слегка размяться.

— Вот и скучайте теперь, — со смехом сказал Валерик. — Начальство-то на месте?

— Александр Сергеевич? На месте, куда он денется, с утра до ночи здесь сидит, безвылазно! — Влад улыбнулся.

— Ну тогда мы пошли, проведаем начальство, — сказал я. — Не скучайте, парни!

«Первый территориальный банк» занимался всем. Любыми видами деятельности, которые могли принести прибыль. Жизнь в нем кипела — туда-сюда бегали взволнованные люди с горящими глазами и охапками бумаг, кто-то ругался по телефону (иногда даже на очень экзотических языках!), кто-то стучал на пишущей машинке… Было весело!

Кабинет Орловского располагался на третьем этаже, в конце коридора. За казенной серой дверью — предбанник, в котором обитала молодая и вызывающе красивая секретарша начальника, и уже оттуда, из предбанника, можно было попасть к Самому.

Всякий раз я старался запомнить, как зовут секретаршу Орловского, и всякий раз забывал! Просто какое-то наваждение.

Когда мы появились в предбаннике, секретарша уставилась на нас с подозрением и скрытым неодобрением — она вообще не очень любила вторжения чужаков, хотя бы и соучредителей и близких друзей.

— Нам во-о-от туда! — ткнул я пальцем на директорскую дверь. — Не занят⁈

Теперь уже секретарша смотрела с нескрываемым возмущением. Предположение о том, что Сам может быть не занят, вызывало у нее внутренний протест.

— Не занят, не занят! — подлил масла в огонь Валерик. — Как обычно, валяет дурака и бездельничает. Еще и с похмелья, наверное!

Секретарша покраснела от гнева и потеряла дар речи, а я укоризненно посмотрел на Валерика — не нужно так уж круто с живым человеком! Не давая секретарше опомниться, мы проскочили мимо ее поста, открыли директорскую дверь и оказались в директорском кабинете.

Орловский разговаривал по телефону, но, увидев нас, приветливо махнул рукой и указал на кресла. На столе лежал прошлогодний номер «Плейбоя», которым Валерик немедленно завладел и погрузился в интересное и приятное чтение. А я, как обычно, стал рассматривать кабинет Орловского. Если банк был странным местом, то кабинет его директора представлял собой квинтэссенцию этой странности. Черт знает зачем на стене висела школьная географическая карта. Прямо над директорским креслом красовался портрет Льва Толстого. Антикварный бронзовый бюстик то ли Нерона, то ли Калигулы, должен был, очевидно, напоминать посетителям, что здесь ценят и любят историю. А скверный пейзаж, запечатлевший нашу центральную улицу в дождливую погоду и приобретенный у перешедших на хозрасчет художников, явно свидетельствовал о том, что хозяину кабинета не чуждо чувство прекрасного. Еще на стене висела африканская маска, довольно жутковатая штука, которую лично я не рискнул бы взять в руки. У окна стоял аквариум с рыбками. А на столе лежало стекло, под которым тоже было много интересного. Например, двухдолларовая купюра. Журнальный вариант одной из картин Ильи Глазунова — вот эти все светлые и не очень исторические лики, собранные почему-то в одном месте и явно не испытывающие от этого удовольствия. Еще под стеклом хранилась сторублевая ассигнация времен Екатерины Второй. На столе, прислоненная к графину с водой, стояла небольшая иконка… Как всегда, я не успел рассмотреть всего — Орловский наконец наговорился, положил телефонную трубку и весело сказал:

— Здорово, парни!

— Здравствуй, — приветствовал я директора. — Вот всегда хотел у тебя спросить, Саш…

— Да-да! — откликнулся Орловский.

— Скажи пожалуйста, на кой бес тебе сдалась африканская маска⁈

Орловский рассмеялся.

— Ничего вы не понимаете! Это древний амулет! Самый мощный колдун его заговорил на богатство, чтобы бабки перли!

— А иконка тебе никак не мешает? — поддел я Орловского.

— Точняк! — поддержал меня Валерик. — Если ты с африканскими колдунами за помощь добазарился, то к