При нормальных обстоятельствах мой сержант настоял бы на дословном пересказе встречи, после чего последовала бы часовая сессия обсирания фигни с юрисдикцией. Но поскольку меня подстрелили и чуть не убили, все расшибались в лепёшку, стараясь сюсюкаться со мной.

Может, я скрывал всё не так хорошо, как думал.

— Нормально, — ответил я резче, чем намеревался.

— Уходишь? — поинтересовался он.

— Ага.

Новенькая, рвущаяся в бой женщина-патрульный вскочила с кресла так, будто у неё под задницей выпрямилась пружина.

— Если хотите пообедать, я могу принести вам что-нибудь из «Дино», шеф, — предложила она.

Родившаяся и выросшая в Нокемауте Таши Баннерджи только что выпустилась из академии. Теперь её ботинки сверкали, а тёмные волосы были собраны в гульку, безупречно соответствующую нормативам. Но четыре года назад, в старших классах, она получила штраф за то, что пыталась заказать фастфуд в автокафе, приехав на лошади. Большая часть сотрудников департамента в молодости слегка переступала грань закона, и поэтому ещё значимее было то, что мы выбрали блюсти закон, а не обходить его.

— Я сам могу купить себе чёртов обед, — рявкнул я.

Её лицо на мгновение исказилось, после чего она сразу же оправилась, а я почувствовал себя так, будто пнул щеночка. Бл*дь, я превращаюсь в своего брата.

— Но спасибо за предложение, — добавил я менее враждебным тоном.

«Супер». Теперь мне придется сделать что-то хорошее. Снова. Сделать ещё один жест «извините-что-я-был-засранцем», на который у меня не было сил. За эту неделю я уже приносил кофе, пончики и (после особенно позорного срыва из-за термостата в офисе) шоколадные батончики с заправки.

— Я иду на физиотерапию. Вернусь через час или около того.

С этими словами я вышел в коридор и направился к выходу так, будто меня ждали дела — на случай, если кто-то решит завести разговор.

Я опустошил свои мысли и попытался сосредоточиться на том, что происходило прямо передо мной.

Вся мощь осени в северной Вирджинии ударила по мне, когда я распахнул стеклянные двери «Муниципального Центра Нокса Моргана» и вышел. На небе столь голубом, что аж глазам больно, светило солнце. Деревья вдоль улицы создавали красочный пейзаж, пока их листья из зелёных превращались в багряные, жёлтые и оранжевые. В витринах центра города красовались тыквы и маленькие тюки сена.

Я поднял взгляд, заслышав рёв байка, и увидел, как мимо проезжает Харви Литгоу. На его шлеме были нарисованы рога дьявола, а на сиденье позади него был закреплён пластмассовый скелет в сидячем положении.

Он помахал рукой в знак приветствия, затем с рокотом унёсся прочь по дороге, превышая допустимую скорость минимум на 15 км/ч. Вечно слегка выходит за рамки закона.

Осень всегда была моим любимым временем года. Новые начала. Хорошенькие девушки в мягких свитерах. Сезон футбола. Встречи выпускников. Прохладные ночи, которые становятся теплее от бурбона и костров.

Но теперь всё изменилось. Я изменился.

Поскольку я соврал насчёт физиотерапии, я не мог допустить, чтобы меня увидели в центре покупающим обед, так что я пошёл домой.

Сделаю бутерброд, который не захочу есть, посижу в одиночестве и попытаюсь прожить остаток дня, не превращаясь в откровенного засранца.

Мне надо взять себя в руки. Не так уж сложно перекладывать бл*дские бумажки с места на место, да появляться кое-где как чисто номинальная фигура, которой я теперь и являлся.

— Доброе утро, шеф, — Таллула Сент-Джон, наш местный механик и совладелица «Кафе Рев», поприветствовала меня, прямо на моих глазах переходя дорогу в неположенном месте. Её длинные чёрные косы лежали на плече поверх её комбинезона. В одной руке она держала сумку для продуктов, а во второй — кофе, наверняка приготовленный её мужем.

— Доброе утро, Таллула.

Любимое времяпровождение жителей Нокемаута — это игнорировать закон. Если я старался придерживаться чёрно-белой территории, то остальные, казалось, целиком и полностью жили в серой зоне. Мой город был основан беззаконными мятежниками и потому не терпел правил и норм. Предыдущий шеф полиции с радостью позволял гражданам самим заботиться о себе, пока он полировал до блеска свой жетон как символ статуса и двадцать с лишним лет использовал своё положение для личной выгоды.

Я пробыл шефом полиции уже почти пять лет. Этот город был моим домом, а его граждане — моей семьёй. Я явно потерпел провал в попытках научить их уважать закон. А теперь лишь вопрос времени, когда они все осознают, что я больше не способен их защитить.

Мой телефон пиликнул в кармане, и я потянулся к нему левой рукой, после чего вспомнил, что больше не ношу его с этой стороны. Пробормотав ругательство, я достал гаджет правой рукой.

Нокс: Скажи федералам, что они могут поцеловать твою задницу, мою задницу, а заодно и задницы всех жителей города.

Ну естественно, мой брат знал про федералов. Предупреждение наверняка разошлось в ту же секунду, когда их седан выехал на главную улицу. Но я не хотел это обсуждать. Я вообще ничего не хотел.

Телефон в моей руке зазвонил.

«Наоми».

Не так давно я бы чертовски рвался ответить на этот звонок. Я был увлечён недавно приехавшей в город официанткой, которую преследовали неудачи. Но она вместо этого необъяснимым образом влюбилась в моего ворчливого засранца-брата. Я забыл про своё увлечение (это оказалось проще, чем я думал), но наслаждался раздражением Нокса всякий раз, когда его будущая жена проведывала меня.

Но теперь это казалось ещё одним обязательством, с которым я тупо не мог справиться.

Я отправил звонок на голосовую почту и свернул за угол на свою улицу.

— Доброе утро, шеф, — окликнула Ниси, вытаскивая табличку-мольберт, которая обычно стояла перед дверьми пиццерии. «Дино» открывался ровно в 11 утра, семь дней в неделю. А значит, я пережил всего четыре рабочих часа, и мне уже потребовалось улизнуть. Новый рекорд.

— Доброе утро, Нис, — ответил я без энтузиазма.

Я хотел пойти домой и закрыть дверь. Отгородиться от мира и погрузиться в ту тьму. Я не хотел останавливаться через каждые два метра и завязывать разговор.

— Слышала, тот федерал с усами задержится. Как думаешь, ему понравится жить в мотеле? — спросила она с коварным блеском в глазах.

Эта женщина была очкастой, вечно жующей жвачку сплетницей, которая за каждую смену успевала поболтать с половиной города. Но в её словах был смысл. Мотель Нокемаута был влажной мечтой любого санитарного инспектора. Нарушения на каждой странице кодекса. Кому-то надо выкупить это проклятое место и сравнять его с землей.

— Извини, Нис. Надо ответить, — соврал я, поднося телефон к уху и притворяясь, будто отвечаю на вызов.

Как только она скрылась