«Что с тобой случилось, родная моя?»

Отраженный зеркалом шкафа, на Илью смотрел чужой, непохожий на него человек. Русые волосы бесформенной паклей. Глубокая мука в провалившихся глазах.

В полубезумной тоске ему захотелось прижаться к Алине, обезболить себя ее холодом. Он откатил одеяло.

На ее горле, в ложбинке между ключицами, чернело пятно. Большой синяк размером с большую черешню.

Очевидно, в этом месте чем-то надавили. Со страшным, нечеловеческим усилием.

Шок после прогулки

В оцепенении он ходил вокруг общаги и прудов. С иррациональной надеждой смотрел на небо, на деревья. По листьям буйно, как инфекция, рассеялась желтизна. Болезнь зашла далеко. Некоторые кленовые, осиновые, тополиные желтяки уже отклеивались и отваливались.

Илья тяжелым усилием заставлял себя думать рационально. Как убийца смог попасть в комнату? Дверь была закрыта на два оборота. Никаких следов взлома не было. Двери в соседние комнаты давным-давно были забиты гвоздями еще предшественником Падлыча, лютым поборником морали. Получается, единственный вариант ― окно.

Они с Алиной на ночь его всегда открывали. Без притока свежего воздуха у жены болела голова. Воров они не боялись. Конечно, на третий этаж при желании влезть можно. Но что воровать у пары студентов? Старый стул? Облезлую тумбочку? Холодильник с вмятиной на дверце?

Он подумал о полиции, но тут же отмел эту мысль. Ясно, что его загребут, не разбираясь, потом ничего не докажешь. На хорошего адвоката нужны деньги. А его студенческой стипендии и репетиторских грошей едва хватало на пропитание.

Был бы жив отец…

Отца Илья не знал, он родился через полгода после его смерти. Офицер-подводник Иван Муромцев сгинул в океанских глубинах вместе с несчастной субмариной «Святогор». Засекреченное происшествие, которое долго скрывали даже от родных моряков. Бедная мама.

При мысли о матери сердце сжалось. Надо бы ей позвонить. Но что он ей скажет?

Нет, он должен сделать все, чтобы весь этот ужас как-нибудь прошел мимо нее. Хватит с нее переживаний из-за школьных лоботрясов, путающих падежи и Муму с Каштанкой.

Надо скрыться. Тихо и незаметно, пока еще никто ничего не узнал. Особенно Падлыч, комендант.

С Падлычем отношения у Ильи Муромцева не заладились с первых дней. Не успел он поступить на истфак, как этот плюгавый плешивец заявил, что первокурсники должны убрать мусор за общежитием. Вся общага выбрасывала туда неимоверное количество дряни ― банки, объедки, сломанные суперфоны, нанопластиковую посуду, негодную мебель, стертые чипы-шпаргалки, рваные трусы, куриные кости, осколки стекла, куски пластыря, облезлые диктоушники, дохлых мышей…

Кто-то из первокурсников понуро подчинился и пошел на помойку. Илья отказался. С какой стати? Он приехал сюда учиться. Он студент исторического факультета, а не навозный червяк.

Комендант орал, брызгал слюной, угрожал деканатом.

Конечно, ни в какой деканат он не пожаловался: эксплуатация студентов была делом незаконным. Но стал гадить. К примеру, белье, которое Илье выдавала кастелянша, непременно оказывалось влажным или идиотски укороченным, а то вообще провонявшим черт знает чем.

Однажды ему досталась рваная простыня с медузной бахромой по краям, Илья это заметил не сразу. Пошел менять, кастелянша заявила, что это он погрыз. Попытался спорить, но с натасканным хамством бороться трудно. Пришлось топать в магазин, покупать простынку за свои деньги. С тех пор Илья рассматривал постельное белье с придирчивостью госприемки…

С пустым сердцем он вернулся в общагу. Миновал кабинку с нахохленной старухой-вахтершей по кличке Сова. Медленно поднялся на третий этаж.

Многие уже проснулись, общага оживала и побулькивала. Две знакомые третьекурсницы что-то жарили на кухне, маяча у плиты в голубом и желтом халатах. Желтенькая обернулась, бросила «привет». Он что-то процедил в ответ. Стараясь выглядеть спокойным, зашагал по коридору, нервно заскрежетал замком своей двери.

И почувствовал, что сходит с ума. Алины на кровати не было.

Все-таки не сон

Была только примятая постель и скомканное одеяло.

Ему вдруг страшно захотелось пить. Он плеснул холодной воды из кувшина, залпом выпил. Опустился на стул. Может, ему привиделось, что она мертва?

Он подумал об этом одновременно с радостью и ужасом. Он увидел то, чего не было. Алина на самом деле вышла за хлебом. Ха-ха, скоро придет.

Но в таком случае с его мозгом что-то не так.

Он взглянул на часы. Половина двенадцатого. Он схватил суперфон и набрал ее номер. Знакомая мелодия рингтона, хит звезды бульб-попа Анаконды запульсировал на полке. «Билив ми, плиз, билив ми…» Так банально и пошло, но музыка красивая, не отнять.

Значит, никуда она не ушла.

Чувствуя дурноту, Илья подошел к окну. И в ужасе отшатнулся. Алина лежала за кроватью. Худенькая девушка в завернувшейся ночной рубашке.

Как она, мертвая, могла скатиться с постели?

Он с надеждой припал к жене. Она не дышала. Тело как из холодильника.

Он тяжело опустился на кровать. Принялся крепко обдумывать свое положение. Оно было хреновей не придумаешь. По идее, нужно вызывать скорую. Но вслед за скорой неизбежно приедет полиция. Как ни крути, он единственный подозреваемый.

Скрываться у матери в Воронеже тоже бессмысленно. За ним вышлют оперативный автомобиль, а то и максидрон, он не успеет ее даже обнять.

Пока Илья перебирал в уме варианты, в дверь заскреблись. Послышался ноющий голос третьекурсника Коли, соседа слева:

– Илья, откро-о-й. Погано мне…

Илья открыл.

В свои двадцать лет Коля Сачко был законченным алкоголиком. Его долговязое тело часто валялось то на кухне, то в умывальнике. К этому все настолько привыкли, что воспринимали его как часть интерьера. Коля был незлобив, дружелюбен и по-детски искренен со всеми, включая даже зловредного коменданта и коварную кастеляншу. Не дать Коле на опохмел было все равно, что обидеть ребенка.

Как запойный Коля дополз до 3-го курса университета и до сих пор не вылетел, было непостижимой загадкой. Говорили, что Коля способен каким-то образом обаять самых злобных экзаменаторов.

– Опохмелиться бы, – жалобно проскулил Коля.

Илья с трудом сдержался, чтобы его не выставить. Сейчас ему было не до Коли. Он предложил скинуть деньги через суперфон.

– У меня карта заблокирована, – проныл пьянчуга.

Илья поскреб по карманам, нарыл Коле полторы тысячи.

– Все, что есть.

– На чекушку хватит, – благодарно затряс купюрами сосед. И тут же взъерошил свои волосы. – Что-то, Илюха, я совсем сдал. Мне привиделось, будто с твоей Алиной что-то случилось. Неужто «белочка» начинается?

Илья затащил его в комнату, закрыл дверь.

– У тебя потрясающий дар, Коля. С таким чутьем другому б цены не было.

– Ты о чем?

– Алина мертва. Да, да, ее кто-то задушил. Она вон