«Я сказала, что офицеры должны служить народу, а не царю. Царь без народа ничего не стоит, а народ много чего стоит и без царя. Диктуйте дальше, если хотите, чтобы телеграмма дошла побыстрее. Вы ведь торопитесь?»

«Уже нет, милая барышня. Мне очень интересно беседовать с вами. Вы — личность неординарная. С вами я отдыхаю от рутины».

«Рутина губит русский народ. Он должен наконец пробудиться и поверить в свою силу, в могущество своего труда, в то, что правители зависят от него, а не наоборот. Это ведь народ, а не его господа печет хлеб, строит дома и прокладывает железные дороги».

При упоминании о железной дороге майор чуть заметно улыбнулся. Барышня же снова принялась отстукивать текст. Медленно продиктовав телеграмму до конца, Федоров осведомился, когда можно ожидать ответного сообщения.

«Приходите через час», — сказала барышня. Чуть-чуть помедлив, он направился к выходу.

Глава вторая

Связи

Ольга Белкинд поступила работать телеграфисткой после окончания гимназии. Это была независимая и самобытная девушка. Детство ее прошло в городке Лагойске. Там она училась в хедере своего отца рабби Меира Белкинда и многое узнала о Святой Земле из библейских рассказов о Иеѓошуа, разрушившем стены Иерихона, о доблестном герое Йифтахе и о пастухе Давиде, ставшем царем Израиля. Особенно нравилась Ольге пророчица Девора — энергичная властная женщина, которая вершила суд над народом Израиля и вдохновляла полководцев на войну. Единственная девочка в хедере, Ольга выделялась сообразительностью и остротой ума. В семье Белкиндов она была первенцем. После нее на свет появилось еще четверо детей: Фанни, Исраэль, Шимшон и Александра, которую все звали Соней.

Когда Ольге было около четырнадцати лет, отец решил, что детям надо учиться в гимназии, и семья переехала в Могилев. Там Ольга сблизилась с народниками. Среди ее подруг были девушки из знатных семей, которые против воли родителей пошли работать на фабрику или учились на курсах, чтобы получить нужную народу профессию акушерки или санитарки. Работая телеграфисткой, Ольга тоже мечтала о деятельности, более полезной для народа. Ей хотелось стать акушеркой и помогать женщинам при родах. В те времена женщины рожали дома, и смертность новорожденных была очень высока. Родители, однако, не понимали желания дочери и пытались отговорить ее.

«Почему ты хочешь непременно быть акушеркой? — спрашивала мать. — Уж лучше всерьез изучай медицину, если хочешь помогать людям».

«Женщине невозможно получить на это разрешение, — убеждала ее Ольга. — Ни в одном университете — ни в Киеве, ни в Харькове, ни в Москве — женщине не позволят учиться на врача. Зато в Петербурге есть курсы акушерок и сестер милосердия».

«Это верно, — вынуждена была признать госпожа Белкинд и добавила: — Только ведь евреям нельзя там жить».

Действительно, Петербург был запретным городом для евреев, они имели право находиться в черте города не более суток. Если же кто-нибудь из жителей города попадался на том, что у него незаконно проживают евреи, его подвергали штрафу, а то и надолго заключали в тюрьму. Поэтому ни частные лица, ни хозяева гостиниц не осмеливались давать приют опасным гостям.

Ольга пробовала с помощью связей получить право жительства в Петербурге, но до сих пор все ее попытки терпели неудачу. Тем не менее, продолжая работать на телеграфе, она использовала каждую возможность знакомства с влиятельным человеком, который мог бы составить ей протекцию в этом деле.

Он вернулся через час, и Ольга заметила, насколько спокойнее он держится и как осторожно снимает тяжелую офицерскую шапку, чтобы налипшие на нее комья снега не упали на стойку.

«Ольга — очень красивое имя, так зовут мою сестру. — Наклонившись к окошку, майор улыбнулся. Лицо девушки было совсем близко, и он вдыхал аромат ее волос. — Откуда вы родом, прекрасная Ольга?» — Он снова улыбнулся и посмотрел прямо в ее темные глаза.

«Из Могилева». — коротко ответила она.

«Девушки редко работают на телеграфе, особенно такие красивые. А как к этому относятся ваши родители?» — Он с улыбкой протянул ей розу, перевязанную красной лентой. Она подняла глаза, раздумывая, взять ли цветок. Ее взгляд невольно задержался на полных, властных, улыбающихся губах офицера.

«Родители меня поддерживают. Они с самого начала одобряли мой выбор. Большое спасибо за розу, я люблю цветы. Однако мне неудобно принимать их во время работы».

Телеграфные аппараты трещали без умолку, извергая из себя бумажные ленты, покрытые черточками. Ольга оторвала полоску бумаги и протянула майору, пояснив, что это ответ на его телеграмму. Подумав немного, она добавила, что, по мнению ее родителей, женщина должна быть такой же самостоятельной, как мужчина. Прошли времена, когда ее мир ограничивался домом и она полностью зависела от мужа или отца.

«Я ничего не понимаю в этих черточках и точках. Пожалуйста, объясните мне», — попросил майор.

«Сейчас объясню, если, конечно, моя скорость вас устраивает. Но сначала у меня есть к вам одна просьба. Судя по ответной телеграмме, у вас очень высокое звание. Телеграмма пришла из столицы, из дирекции министерства промышленности. Вы действительно руководите всеми работами в округе?»

«Я руковожу строительством железной дороги в здешней губернии, хотя место моей постоянной службы в Петербурге».

«У меня к вам очень большая просьба…»

«В чем же она заключается, милая барышня? Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Такие красавицы нечасто встречаются».

«Не торопитесь обещать. Я хочу получить право жительства в Петербурге, а это противоречит закону. Я ведь еврейка».

«Я могу вам помочь, но зачем вам в Петербург?»

«Я хочу учиться на курсах сестер и акушерок, потому что полагаю: главное сейчас — это облегчать страдания ближних и помогать людям появляться на свет. В наше время в России важны только те профессии, которые несут помощь людям».

«Я сделаю все, что в моих силах, прекрасная Ольга». Майору хотелось сказать «моя Ольга», но он боялся опережать события. Воображение уже рисовало ему сцены свиданий с необычной телеграфисткой, и, будучи опытным кавалером, он вел себя осторожно, чтобы не спугнуть ее в самом начале знакомства. Любимец женщин, он привык к легкомысленным, ни к чему не обязывающим любовным связям. Ему нравились высокие, стройные белокожие блондинки, на которых Ольга совсем не была похожа. Однако ее поведение настолько возбудило его любопытство, что захотелось помочь ей. Федорову были свойственны мягкость и даже нежность, но он не уважал девушек, легко поддающихся его чарам и ухаживаниям. Он мечтал встретить сильную женщину, которую нужно завоевывать, а не выводить из состояния обморока, вызванного