посеребренную ложку фирмы "Фраже"; старательно обмотанные ветошью запалы для гранат; проржавевшую капсулу с адресом — смертный медальон старого образца, зажатый в истлевшей руке; ключи от дома в кармане красноармейца, убитого под Волоколамском; оболочку индивидуального пакета, тщательно заколотого булавкой, а в нем горсть чернозема, так непохожего на рыжую песчаную почву Ржева, в которой мы обнаружили погибшего... Как, наверное, любил пошутить солдат, пришивший на свою гимнастерку необычную пуговицу с горящими фитилями. Показывал другим и посмеивался: артиллерист — так артиллерист! А может, это была семейная реликвия, которую передала бабушка уходящему на фронт внуку в надежде, что он вернется домой, как вернулся когда-то его дед или прадед... А мундштук из смертного медальона — лихой вызов смерти или наивная вера в свою счастливую судьбу? Каждый такой предмет высвечивал характер, привычки, пристрастия человека, обстоятельства его гибели.

Что наиболее часто находим мы в осыпавшихся окопах, в истлевших карманах гимнастерок и шинелей убитых? Гильзы, патроны, гранаты и запалы к ним, котелки, кружки и ложки, карманные ножи, пуговицы, довоенные монеты, обрывки обмундирования, остатки противогазов и поясных ремней, иногда с пряжками, каски, изрешеченные пулями коробки из-под патронов, пулеметные ленты, диски, осколки, ржавеющие в земле, остатки оружия. А еще свидетельства фронтового быта: зеркальца, "зажигательные" стекла, часы, зубные щетки, расчески, карандаши, цепочки из немецких шомполов, катушки для ниток. Почему-то особенно поражают находки таких вещей, как очки или целехонькая фаянсовая кружка. Может быть, потому, что жизнь человеческая оказалась более хрупкой, чем эти легко бьющиеся предметы.

Все найденное мы тщательно изучаем: нет ли где фамилий, инициалов, имен? Иногда попадаются остатки документов, бумаг, смертные медальоны. Такие находки вынимаются вместе с комком почвы, чтобы сохранилась привычная для них среда, запаиваются в полиэтиленовые пакеты и передаются специалистам для расшифровки. Редкая удача — найти награды с номерами, по которым можно восстановить имена их владельцев. А бывает, увидишь такое, от чего невольно начинает щемить сердце. В старом окопе на берегу Волги возле убитого в гильзе винтовочного патрона обнаружили записку с адресом: человек спрятал последнюю свою надежду не сгинуть безвестно в патрон, которых тысячи валяются вокруг, — попробуй, отыщи тот, заветный! И ведь нашли — через 46 лет.

В военном захоронении у исчезающей подмосковной деревушки Вашурино мы обнаружили останки тех, кто 23 октября 1941 г. встретил прорвавшуюся к штабу 1073-го полка панфиловской дивизии немецкую часть. Среди погибших был командир химвзвода лейтенант Михаил Афанасьевич Стишков. С нами был его сын, художник из Каунаса Анатолий Михайлович, долгие годы разыскивавший место гибели своего отца. Среди вещей, найденных в захоронении, оказался маленький перочинный ножик с перламутровой отделкой. После мать Анатолия признала ножик: тот самый, который, уходя на сборный пункт военкомата в г. Фрунзе, Михаил Афанасьевич забыл дома и за которым она бегала домой. Муж ждал ее на улице с маленьким сыном на руках... "А все-таки, что ни толкуй, факт остается фактом — природа производит людей поштучно", — заметил фронтовик, поэт и писатель Юрий Семенович Белаш. Это означает, что такого, как ты, он, я, никогда не было и не будет во Вселенной. Не будет и той девушки, чьи туго заплетенные русые косички нашли поисковики в новгородской земле в бомбовой воронке весной 1989 г. Сорок семь лет назад девушка была убита. Ее единственный шанс передать свою личность будущим поколениям через своих или чужих детей, через труд и творчество был перечеркнут осколком или пулей немецкого автомата МП-38, который часто называют "шмайссер". Это ошибка. Немецкий конструктор Шмайссер не был автором этой модели, изобретенной для парашютистов, а уж затем поступившей на вооружение всех родов войск гитлеровского вермахта.

Неповторимый человек оставляет свой неповторимый след на земле: написанную книгу, созданную вещь, выращенное дерево, память о себе в сознании людей. А может быть, и событие в истории, участником которого он стал. С этой точки зрения победа над гитлеровским фашизмом стала общим памятником всем погибшим на войне и из-за войны. Только нам, их потомкам, недостаточно этой общей памяти. Нам важно представить и почувствовать их человеческую особость, неповторимость каждого. Только так можем мы соотнести их с собой, воспринять их как самих себя, понять, о чем они думали, во что верили, как чувствовали, как видели мир.

Во время раскопок в районе реки Кересть под Новгородом был найден череп, в котором мы увидели сжавшиеся до плотности школьной резинки, законсервированные болотом полушария человеческого мозга. "Послушайте, — спросила девушка из нашего поискового отряда, — а можно ли узнать, что этот человек думал в последние секунды жизни?" Наверное, не случайно снова и снова разным людям, в разных местах и в разное время приходит в голову эта мысль. Какими они были? О чем думали? Как это узнать?

В БОЮ И ДО БОЯ

В мире есть такие раны,

Для которых нет бальзама,

Для которых нет повязки,

Кроме панциря стального...

Леся Украинка

"Не жалейте, товарищ Шилов, людей до боя, а в бою берегите, берегите солдата в бою" — этот завет Ивана Васильевича Панфилова дошел до нас в пересказе командира батальона 316-й стрелковой дивизии Баурджана Момыш-Улы и писателя Александра Бека. Мы считаем, что это завет не только для командира, но и для педагога, воспитателя — для всего нашего общества. Генерал Панфилов воевал в самое трудное время, с самым сильным врагом. Связь с подчиненными ему частями была сплошь и рядом оборвана. Немецкие войска рвали и кромсали фронт дивизии. Весь Волоколамский район, где панфиловцы встретили наступавшие гитлеровские войска, можно считать большим Бородинским полем. Памятники там надо ставить на безымянных братских могилах, где на несколько сотен захороненных известно, дай бог, несколько фамилий погибших, как в Бородине, целым частям. Уцепившись за свои позиции, остатки батальонов, рот, взводов, отделений дрались, казалось бы, безо всякого управления, вроде бы предоставленные сами себе. И все-таки управление было. Оно готовилось заранее, исподволь, через создание атмосферы доверия старших к младшим, рядовых — к командирам, бойцов — друг к другу. Оно формировалось через понимание общей задачи и твердое решение эту задачу выполнить...

Психологи говорят в таком случае о ясности в постановке цели. Если люди взялись за действительно необходимое им общее дело, оно сразу же оборачивается постановкой для себя цели, и тогда сама цель заставляет каждого человека думать, как ее достичь. Так начинается совместный поиск решения. Именно потому, что