Она усмехается одними глазами и краешком губ.

— Я высохла только за эту ночь! Мы с тобой одинаковой комплекции, никто не догадается, когда мы обменяемся телами. Дай мне твою руку! — властно требует тихим шёпотом Золина.

Я шокированно повинуюсь её приказу и протягиваю к её костлявым пальцам свою ладонь.

Её пальцы белые, холодные, неприятные и я просто цепенею от ужаса, когда чувствую их холод.

Она схватилась за мою ладонь, как утопающий за соломинку и крепко держит её в костлявой руке.

Я пытаюсь, но не могу вытащить её из захвата…

Девушка сильно больна, но уцепилась за ладонь так, что просто так вытащить её невозможно и меня начинает трясти озноб. Стараюсь побороть неприязнь и против желания морщусь.

Золина замечает это и выдыхает, а потом отпускает мою ладонь.

— Ты сможешь! Теперь я точно уверена, что ты всё сможешь! — убеждённо мне шепчет она.

Я оглядываюсь на свечу, она уже так коптит, что вот-вот потухнет, но я практически ничего не узнала, кроме имени!

— Расскажи мне ещё хоть что-нибудь! — умоляю её и трясу за плечи.

Она с трудом открывает глаза.

— Ты попала в мир живущих арноидов на планету Динозар. Об этой планете и живущих существах ты прочитаешь в королевской библиотеке, если захочешь.

— Только как я туда доберусь? — недовольно спрашиваю её.

— Найдёшь выход, — шепчет мне из последних сил.

— Легко сказать, — иронично хмыкаю.

Где королевская библиотека и где я? Нахожусь в помещении хуже любого хлева.

— Бойся принца Филиппа Ван Дайка, никогда не попадайся ему на глаза. Он очень злой и жестокий инквизитор, — щёлкает тремя костлявыми пальцами и раскрывает ладонь.

На её ладони появляется вначале маленькая яркая жёлтая искра, которая с каждой секундой разгорается сильнее и делается больше, превратившись в небольшую плоскую монетку золотистого цвета.

В тот же миг свечение погасло.

Она двумя пальцами поднесла к губам монетку и что-то над ней прошептала, а потом протянула её мне.

— На, возьми!

— Что это? — удивлённо рассматриваю монетку с появившимися на ней странными и непонятными символами.

— Это твой оберег от него. Носи его всегда с собой и как можно чаще три пальцами, тогда он не почувствует твой человеческий аромат.

— Я что представляю для него опасность? — усмехнувшись, ошарашенно смотрю на Золину. — Кто я и кто он?!

— Принц инквизитор тьмы. Охотник за человечками. Он отлавливает женщин случайно попавших на планету и сжигает их прилюдно на костре.

— За что? Что они ему сделали? — с ужасом спрашиваю её и чувствую как снова холодный озноб ползёт по спине.

— Некогда объяснять, — она отвечает мне тихим слабым голосом и жестом показывает на потухающую свечу.

— В первое время я буду приходить к тебе во сне и обо всём рассказывать… и помогать. А потом ты научишься сама жить в этом мире.

— Я что здесь зависла надолго? — вытаращив глаза от страха, спрашиваю Золину.

Она снова замолчала и повисла гнетущая тишина, тени стали быстрее мелькать.

— Господи, за что мне это? В чём я успела перед тобой провиниться? — тихо шепчу губами и смотрю на серый потолок. — Я никому не сделала зла! Старалась всем помогать… и что?

— Неужели за это она меня призвала сюда? — говорю вслух и ошарашенно смотрю на Золину. Я мысленно молю её объяснить.

В этот момент она снова открыла глаза и тяжело вздохнула.

— Ты в этом мире останешься навсегда, — тихо прошептала она. — Потому что в своём ты мертва!

От этих слов я пришла в шоковое состояние и стала совсем туго соображать.

Как я буду жить среди чужих существ? Я ничего не могу и ничего не знаю об этих арноидах, будь они неладны.

— Запомни одно! Здесь не любят людей и никому никогда не выдавай свою тайну, если хочешь остаться в живых.

— Почему? Что люди плохого им сделали?

Она игнорирует то, о чём я её спрашиваю и не отвечает на мои вопросы, только ещё тише продолжает говорить. Я наклоняюсь ближе к её губам.

— Нас три сестры. Старшая Эстер, — у меня её имя сразу же ассоциировалось со словом стервь, злая и хитрая. — Среднюю сестру зовут Иванна, — а это имя ассоциировалось с чем-то наподобие Иванушки дурачка. Я решила, что она добрая и умная, но скрывается под маской. — Бойся Эстер.

— Почему? — я задаю ей вопрос, но снова не получаю ответа.

Теней в комнате становится больше, значит приближается её смерть. Золина закрывает глаза и почти перестаёт дышать. Я начинаю паниковать.

Я ещё с детства очень брезгливая. Тридцать раз покручу-посмотрю, сто раз вымою, прежде чем положить что-то в рот. Родители и сестра всегда смеялись надо мной.

— Больше грязи — шире морда, — говорил отец, увидев как я тщательно мою яблоко.

Никогда не надену на себя чужую одежду, не лягу на чужую постель, а здесь мне придётся ложиться на постель после покойницы и в её ночной сорочке? — с ужасом думаю об этом и нахожусь почти на грани обморока.

— С тобой останется мой дар! — слышу как сквозь толщу воды голос Золины, но её уже не вижу. Тёмная пелена закрывает глаза. — Я на продажу плету из бисера артефакты и зачаровываю их. Работаю в лавке у мистера Чарли Хопкинса. Ты всё сможешь делать так же, как я. Плести любые артефакты и зачаровывать, это не сложно, поверь!

Мне хочется ей закричать, что у меня руки выросли не из того места!

Я не умею вышивать, а уж тем более делать поделки из бисера. У меня для этого не хватает терпения, а самое главное желания. Это не моё! Только мой язык почему-то словно прирос к нёбу.

— У тебя всё получится само собой. Твоя задача не волноваться и не выдать себя, держись уверенно, — напутствует меня девушка, но мне от этого не легче. — Слова заклинания артефактов будут в твоей голове.

К сожалению, выбора у меня всё равно не было.

— Часть денег от продажи артефактов отдаю маман. Мы на них существуем, — она сильно закашлялась.

Только не хватает, чтобы Золина совсем замолчала и не успела сказать самое главное, — взволнованно думаю про себя и мысленно умоляю её продолжать рассказ.

Через короткое время она продолжила.

— А другую часть средств я копила, чтобы на них открыть свою собственную лавку артефактов.

Предпринимательница хренова, — недовольно проносится в моей голове.

— Я хотела в будущем жить так, как хочется мне… Независимо от маман, — с сожалением проговорила она, шумно выдыхая. — Но не получилось…

Теперь поживёшь так, как