юных лет… Мы вместе учились и были дружны…

— Понятно… — Терренс бросает взгляд на Хелен. — Хелен, а что насчет вас?

— Я пришла к нему как раз в тот день, когда у вас была встреча с менеджером, — отвечает Хелен. — И я была в ужасе от того, насколько плохо он выглядел.

— Мы уже заметили, — тихо говорит Даниэль и переглядывается с Терренсом, который утвердительно кивает.

— Но поверьте, то, что вы увидели — еще ничего. Я заставила его привести себя в порядок перед встречей. Хотя бы надеть чистую одежду, умыться и причесаться. А уж про мытье головы я молчу, ибо на это уже не было времени.

— В последнее время он стал выглядеть каким-то бледным и даже скинул пару-тройку килограмм. Мне кажется, Питер выглядит более худым, чем ранее. Даже если на моей памяти он всегда был худощавым, хотя и неплохо подкаченным.

— Питер всегда был худым, как глиста, — признается Джессика. — И у него не было такого крепкого пресса и мощных бицепсов. Он был обычным дрыщом… Напялил бы кто на него очки в то время, когда он был подростком, то его бы вряд ли отличили от ботаника. А они никогда не обладают шикарным телом. Думаю, сейчас он как раз возвращается к этому, ибо начал потихоньку «сдуваться».

— Согласен, форму он и правда растерял…

— Я уже давно пытаюсь помочь Питеру и узнать, что с ним происходит, — с грустью во взгляде говорит Хелен. — Но он наотрез отказывается что-либо говорить… И мне за него очень страшно… Я не узнаю того улыбчивого и счастливого парня, которого встретила в первый раз. У меня сердце обливается кровью, когда я вижу его в таком ужасном состоянии.

На пару секунд Хелен замолкает, бросает взгляд на окно и тяжело вздыхает, крепко сцепив пальцы рук.

— Кстати, забыла сказать, что когда я позвонила в дверной звонок, и Питер открыл дверь, то он выглядел так, словно спустит меня с лестницы, — неуверенно признается Хелен. — Мне в какой-то момент даже стало страшно, и я хотела уйти. Но Питер не стал меня выгонять и даже умолял остаться. Мол он хочет, чтобы я была рядом с ним.

— Странно, почему же он выгнал одну подругу, а другую — нет? — слегка хмурится Даниэль. — Вы же обе дружите с ним!

— Наверное, ему просто надоело общаться со мной, и он решил как-то отвязаться от меня, — бросив взгляд на окно, предполагает Джессика. — Или просто Питер привязан к Хелен намного больше, чем ко мне, и совсем не ценит ту, которую знает с юных лет.

— Нет, Джессика, говори так! — возражает Хелен. — Питер сам говорил, что ему очень жаль, и он хотел бы извиниться перед тобой. Если бы ты дала ему шанс, то блондин с радостью бы загладил свою вину и попросил у тебя прощения. Да и не только у тебя… Ему и перед группой безумно стыдно…

— А Питер говорил что-нибудь про группу? — интересуется Даниэль.

— Да, много раз… Ему стыдно, что из-за него группа вот-вот распадется. Он считает себя виноватым во всем, что произошло. А еще Питеру явно стыдно перед вами, Даниэль. Он бы хотел извиниться, но боится, что вы не простите его.

— Правда, он только недавно стал раскаиваться, — отмечает Джессика. — До того, как я обиделась на него, Питер считал вас предателем, мол именно вы разрушили вашу дружбу. Он не ожидал получить нож в спину именно от вас, человека, которому полностью доверял.

— Однако мне Питер не сказал ни единого слова об этом, — уверенно говорит Хелен. — Да, может, поначалу он был зол и действительно так считал. Но сейчас он говорит, что вы были правы во всем, что сказали. И я думаю, этот парень уже не злится…

— В моем случае все то же самое: поначалу я злился и мечтал прибить его собственными руками, — немного неуверенно признается Даниэль, сложив руки на столе. — Но сейчас я понимаю, что сильно перегнул палку и в какой-то степени действительно предал его. Реакция Роуза на мои действия была вполне объяснима. Я не удивлен, что в конце концов он взорвался, устав постоянно слышать о неудачах в личной жизни.

— Извините за мою грубость, но зачем вы вообще все это затеяли? Зачем нужно было издеваться над человеком, если вы видели, что ему неприятно это слушать?

— Клянусь вам, Хелен, я вовсе не пытался унизить или оскорбить Питера. Я не думал, что для него это настолько больная тема. А когда мы уже окончательно разругались, то я был вынужден защищать себя и не давать себя в обиду. Он нападал на меня словесно и с кулаками, и я не мог оставить это без ответа.

— Мы вам верим, — спокойно говорит Джессика и тихо вздыхает. — Тем более, что я и сама затронула эту тему и намекнула, что он совсем не умеет обращаться с девушками. О чем сейчас жалею… Как бы то ни было, я не должна была опускаться до такого… Конечно, я все еще злюсь, но это было уже слишком…

— А вот я — нет… — Даниэль откидывается на спинку стула. — После того, как я увидел Питера в таком ужасном состоянии в день встречи с Джорджем, у меня опустились руки. Я и думать забыл о том, что произошло. И понял, что должен искупить вину за то, что был отвратительным другом для него. И ради этого, я пойду на все.

— Я рада, что вы поняли это и хотите помочь, — с грустью во взгляде говорит Хелен и тяжело вздыхает. — Ведь я больше не могу видеть его в таком ужасном состоянии и слышать, как он называет себя бездарным, безмозглым, уродливым… Отбросом. Мусором. Уродом, который не должен жить на этом свете.

— О, господи… — с ужасом во взгляде качает головой Терренс. — Но это же не так! Питер — прекрасный человек, который всегда придет на помощь своим друзьям.

— Да-да, я согласен с Терренсом, — уверенно кивает Даниэль. — Я всегда считал Питера очень хорошим человеком, который приносит радость тому, кто находится рядом с ним. Мне реально нравилось общаться с ним, и он здорово помогал мне в трудные моменты. И до этого конфликта мы прекрасно работали и легко находили то, что понравилось бы нам обоим. За четыре года дружбы мы прошли через многое.

— Неужели вы и правда дружили? — слегка хмурится Хелен. — Вы ведь такие разные! Увидев вас, я недоумевала, что могло заставить Питера хотя бы просто заговорить с вами.

— Конечно, мы дружили! У меня было много друзей, но