Шрифт:
Закладка:
— За что должен раскаиваться?! — обвел мечущимся взглядом перекошенные лица десятков пациентов, державших в своих руках свечи. — Не слушайте его! Он обманывает вас! Вы все слепо верите ему, не вдумываясь в его слова, но вы хоть раз задавались вопросом, что они значат? Вы задумывались над тем, какое «спасение» он вам уготовил? Его «спасение» — это безропотное ожидание! И чем дольше вы ждете, чем дольше остаетесь в стенах этой проклятой клиники, тем быстрее вы приближаете свой конец! Спасение лежит не здесь, а там, за этими стенами! — указал на одно из окон. — Он обманывает вас, потому что вместо того, чтобы помочь вам выбраться отсюда, насильно удерживает вас здесь, рассказывая свои бредни про Полтергейста!.. А вы знаете вообще, кто такой Полтергейст? Он не бог! Не дух! Не привидение! Он простой человек, такой же, как вы все! Человек, который управляет этим белым туманом из капсулы перед морфогенетическим двигателем! Он не слышит ваши молитвы, не видит ваши обряды! Ему это все не нужно, потому что его тело сейчас там, в подземной лаборатории! Видел его своими глазами так же, как вижу сейчас вас! Его никто оттуда не спасет, точно так же, как и вас! Вы можете спасти себя только сами, если попытаетесь покинуть клинику! Вот в чем истина! А не в тех заумных бреднях, которые вам вещает священнослужитель! Опомнитесь! Откройте свои глаза, потому что, если вы и дальше будете слушать это его фанатичный бред, вы просто погибнете в этих стенах! Умрете, вы понимаете?! Ваши жизни закончатся! И Полтергейст вас не спасет, потому что вы будете здесь, а он — там!
Умолк, тяжело дыша, и вокруг повисла гнетущая тишина. Пациенты молчали, впервые задумавшись над своими верованиями. Чувствуя призрачную надежду, добавил:
— А теперь скажите, что из того, что вам сейчас сказал, — ложь? Всегда был честен со всеми вами, и всегда делал то, что подсказывала мне моя совесть! Боролся за вас в мужском отделении, искал вас в подвале, даже уволиться из клиники хотел ради вас! Хотел уехать отсюда для того, чтобы рассказать всему миру о том, как вас тут мучили! И если кто-то из вас считает, что я лгу, пусть первый бросит в меня камень!
Опять замолчал, вслушиваясь в тяжелую, почти звенящую тишину. Сквозь этот звон пробивался только громкий стук моего измученного сердца. Но чувствовал, мои слова не оставили пациентов равнодушными: они могли не верить им, но это заставило их задуматься. Внезапно тишину прорезал гневный, почти истеричный вопль пациента священнослужительа:
— Ересь! Безбожная, гнусная ересь! Ты еретик, предатель Господа!
И моментально со всех сторон в меня полетели не менее гневные возгласы:
— ЕРЕТИК! ЕРЕТИК! ЕРЕТИК!
Отчаяние заставило меня издать стон, в ужасе обвел взглядом высокие темные стены. Пляска огоньков под потолком и безумные дикие проклятья походили на нарастающую вакханалию. Смотря на дрожащее пламя свечей, вдруг ясно ощутил, как замедляется время вокруг меня, а пол начинает уходить из-под ног. Эти огни…
Пол, на котором мы стояли, должен был стать костром инквизиции. И еретиком, которого она собралась сжигать в такой торжественной обстановке, снова был я…
Только сейчас понял их зверский замысел: они сбросят свои свечи вниз, и бензин, разлитый по всему полу зала, вмиг превратится в огненную геенну… И это все же случится… Сгорю… Заживо. И вместе со мной сгорит и Эндрю…
Позади находилась спасительная дверь в мужское отделение, но мой измученный разум вдруг быстро осознал, что она может быть заперта. Мог попытаться добежать до нее до того, как они бросят свечи, но времени вернуться в коридор в случае, если дверь не откроется, уже точно не осталось бы. От отчаяния и агонии ожидания мучительной боли у меня вырвался громкий всхлип ужаса.
— Ты не достоин прощения! Не достоин спасения! Не достоин вечной жизни! Отныне за свои преступления против Господа Нашего Полтергейста ты навсегда изгоняешься из лона Церкви! Анафема! — в бешеном исступлении завопил пришедший в религиозный экстаз пациент-священнослужитель.
— АНАФЕМА! АНАФЕМА! АНАФЕМА! — загремело со всех сторон.
Уже не сдерживая текущие по лицу слезы, повернулся к Эндрю, но он только продолжал завороженно пялить взгляд на пламя десятков свечей. И тут понял, на сей раз моей жизни точно пришел конец: должен буду погибнуть самой страшной смертью, сгинув навсегда в пожирающем плоть пламени…
Понимал, у меня практически не было шансов выбраться из ловушки, подстроенной пациентом-священнослужителем: с одной стороны были две двери, которые вполне могли быть заперты, а с другой — коридор, оканчивающийся тупиком. Даже если бы выбрал второй путь и сумел добежать до коридора до того, как
