Шрифт:
Закладка:
— Артур? — сказала Эмили вслух.
— Я слышу монстра, всё ещё есть время, бежим к хижине.
— Никогда! — сказала Эмили.
Хлопанье крыльев становилось громче и громче и громче. Нежным тихим голосом Эмили произнесла:
— Иди ко мне, моя радость, иди ко мне.
На секунду мне показалось, что она сказала это мне.
Тишина.
Затем послышался звук ломающихся веток, затем снова "пфуп-пфуп-пфуп". Я подскочил и вскинул дробовик к небу, навёл его прямо на большое тёмное пятно, опускающееся сверху на землю, спустил курок, выстрелив сразу оба патрона. Сильные вспышки осветили всё вокруг, я видел глаза монстра, его красные глаза, как они сверкали. Затем наступила темнота, непроглядная чернота. Эмили вскрикнула.
"О, Боже, оно схватило её?!"
Всё ещё ослеплённый вспышками я щёлкнул дробовиком, чтобы перезарядить его. Я вставил ещё два патрона, один упал мне на колено, но один патрон плотно вошёл внутрь. У меня не было больше времени, я снова вскинул его готовый выстрелить…
По крику Эмили я понял, что она уже не на земле, она чуть выше того места, где разложила свой спальный мешок. Итак, я навёл дробовик в ту сторону с которой слышался её голос, чуть выше того места и выстрелил. Вспышка осветила Эмили, бьющуюся в мёртвой хватке существа. Было видно как складной нож быстро мелькает в её руке и бьёт по телу чудовища.
После того как вспышка прошла, они оба исчезли в темноте, но я всё ещё слышал голос Эмили, хоть и оглох на мгновение. Я также услышал громкий писк монстра и хлопанье огромных крыльев.
Эмили кричала:
— Вот тебе, умри, умри!!
Она продолжала выкрикивать эти слова до тех пор, пока её голос не пропал вдали.
* * *
На следующий день я обыскивал лес. Я надеялся, что Эмили заколола существо или хотя бы убежала от него прочь, но я не нашёл ни одного следа ни Эмили, ни монстра.
* * *
Той ночью приманкой был уже я. Я лёг на спальный мешок Эмили, дробовик покоился у меня на животе, я прикрыл его пледом. В ту ночь у меня не было никаких иллюзий о силе и мощи дробовика, но может быть нужно просто выстрелить в правильное место? Поздно ночью я услышал удары его крыльев. Сотрясаясь всем телом, я приготовил дробовик. Я либо отомщу, либо оно заберёт меня. Звук крыльев всё приближался, я ожидал, что скоро последует звук ломающихся веток дерева, но ничего не было слышно. Оно зависло высоко, блокируя лунный свет. Я прицелился, прикрыл глаза и выстрелил одиночным.
Затем я услышал громкий визг.
Я открыл глаза и увидел, как существо пикирует в мою сторону. Я всмотрелся, какие-то два предмета падали на землю. Существо, как выяснилось позднее, пикировало в сторону двух этих предметов. Я прицелился и выстрелил снова. Второй выстрел заставил его изменить свою тактику. Существо поднялось вверх и улетело прочь.
* * *
Следующим утром я занялся поиском тех предметов, что обронило существо. Теперь они стоят на столе, пока я сижу в комнате хижины. Они похожи на цилиндры в полметра длиной и сделаны из неизвестного мне металлического материала. Они блестят серебром, у них есть крышки. Крышки, которые можно легко сдвинуть, открутив винты на них, тем самым можно открыть эти цилиндры. Я же больше никогда этого не сделаю. Если я смогу убежать отсюда я возьму оба цилиндра с собой. Я буду всегда стеречь их покуда буду жить.
Эмили хотела бы этого.
Господь знает, она бы не хотела быть отделена от брата. Если же я не смогу убежать от существа, то сам окажусь в подобном цилиндре и тогда нас будет трое. Самое худшее во всей этой ситуации, не то, что Эмили мертва, не то, что какое-то существо обезглавило её и не то, что её мозг был помещён в этот цилиндр. Самое худшее то, что когда я держу оба цилиндра в руках я чувствую тепло. Я чувствую приятно щекочущую вибрацию и я знаю, что их мозги продолжают жить.
Спорим на десять баксов, что ты этого не сделаешь
Richard Laymon. «Ten Bucks Says You Won’t», 2002
— Спорим на десять баксов, что ты этого не сделаешь, — сказал Рон.
— Покажи их.
Рон наклонился к автомобильной двери, поёрзал и, выпрямившись за рулём, опустил голову.
Джереми, сидевший сзади, услышал тихие, шелестящие звуки.
— Вот. — Рон поднял несколько банкнот, оглянулся и помахал ими.
В темноте машины Джереми не мог разобрать их номиналы. — Что там у тебя? — спросил он.
— Пятёрка и пять по одному. Что скажешь?
— Уверен, что хочешь их потерять? — спросил Джереми.
— Я не собираюсь их терять. Покажи свою десятку.
Джереми наклонился вбок и вытащил бумажник из джинсов. Держа его в лунном свете, он нашёл десятидолларовую купюру. Показал её Рону. — Вот моя.
— Стоп, стоп, стоп, — сказала Карен с переднего пассажирского сиденья. — Я тоже хочу поучаствовать. Ставлю десять баксов, что ты этого не сделаешь.
Тесс, сидевшая на заднем сиденье рядом с Джереми, сказала: — И я.
— И ты? — спросил её Джереми. — Ты тоже против меня?
— Я вряд ли против тебя, — сказала Тесс. — Просто я знаю, что ты этого не сделаешь. Ты, очевидно, думаешь, что да, но ты этого не сделаешь.
— Фома неверующий, — произнёс Джереми. Хотя он и пытался отнестись к этому легкомысленно, он не мог не чувствовать себя немного уязвлённым.
— Ты что, думаешь, я какой-то слабак?
— Я этого не говорила, — сказала Тесс.
— Я говорил, — сказал Рон и засмеялся.
— Я просто сказала, что ты этого не сделаешь, — добавила Тесс.
— Я сделаю это. И буду рад выиграть ваши деньги.
— Ты можешь покрыть все ставки? — спросил его Рон.
Джереми нашёл в бумажнике двадцатидолларовую купюру, вытащил её и положил рядом со своей десяткой. — Подержишь ставки, Тесс?
— Конечно.
Рон и Карен просунули руки в пространство между спинками сидений и передали наличные Тесс. Джереми отдал свои. Тесс достала из сумочки свои деньги, сложила все взносы вместе, затем протянула руку к вырезу своей белой блузки и засунула деньги под чашку лифчика.
Рон присвистнул. Карен толкнула его в плечо.
— Ой!
— А как насчёт тебя, Рон? — спросила Тесс, внезапно улыбнувшись.
— Что насчёт меня?
— Ты хочешь это сделать?
— Я? Ты что, шутишь? Это вечеринка Джереми, не моя.
— Не понимаю, почему
