– Враг силен. Наши люди выживают, прячась между смертными. Среди них очень мало воинов. Только Тупиак, Науя и Куник оказались достаточно сильными, чтобы противостоять врагу. Они пытались спасти тех, кого взяли в плен. Но не смогли. Моего мужа ранили, и он не оправился.

– Ваши враги захватили пленных? – спросила я. – И те сейчас у них?

Она кивнула и ответила:

– На корабле, в трюме. Пока они в плену, не будет никакой дани.

– Что ж, в таком случае… – сказала я, и мы с Карлосом переглянулись. Он улыбнулся мне по-волчьи и кивнул. Я кивнула в ответ и обратилась к Алуки: – Мы со Стражем постараемся их вызволить.

Она подняла голову:

– Вы сможете это сделать?

– Смогу, – ответила я. – И сделаю.

Едва я произнесла эти слова, как в воздухе что-то тихо звякнуло, а в голове раздался щелчок. Я только что дала обещание.

А Зима всегда верна своему слову.

Алуки ненадолго задержала взгляд на мне, затем ссутулилась, наклонила голову и кивнула.

– Хорошо.

– Ваши люди, которых похитили, – спросила я, – как я их узнаю?

Науя обнажила зубы и ответила, не разжимая челюстей:

– Они забрали наших детей.

* * *

– Боже, как я люблю работать героем! – сказал Карлос, когда мы снова вышли навстречу шторму. – Ни мутных серых зон, ни невыносимых вопросов, ни противоречивой морали. Плохие парни похитили детишек, и мы должны их спасти.

– Правда? – спросила я его, и он кивнул. – Наверное, папа постоянно чувствовал примерно то же самое.

– Рыцари Креста никогда не сомневаются в своих миссиях?

– Я думаю, у них сомнения другого рода, – ответила я. – Папа вечно старался всех спасти. Не только жертв. Он готов был выручать даже монстров.

– Странно, – засомневался Карлос.

– Не так уж и странно, – возразила я. – Возможно, если бы кто-нибудь предложил монстру руку помощи, тот не стал бы монстром. Понимаешь?

– Нет, – ответил Карлос. – Наверное, я видел слишком много монстров. – Он поправил оружейный пояс на бедрах и снова закутался в плащ. – Или слишком много их жертв. Даже не знаю.

Замерзший снег хрустел у нас под ногами. За этим хрустом, шумом ледяного дождя и ревом волн, разбивавшихся о скалы, я почти не слышала его слов.

– На войне я полгода носил с собой щипцы, – сказал он, – чтобы вырывать вампирам зубы в качестве трофея. Вот как сильно я их ненавидел.

Я ничего не сказала. Карлос, как и многие другие молодые Стражи Совета, прошел крещение огнем. Гарри говорил об этом однажды, когда изо всех сил старался оградить меня от участия в войне. Он чувствовал себя ужасно оттого, что ему приходилось ввергать почти еще детей в губительное, как он считал, противостояние между Белым Советом и Красной Коллегией.

«Я чувствую себя так, словно отправляю их в мясорубку. Даже если они вернутся домой целыми и невредимыми».

– Ты ненавидел их. А потом их не стало, – сказала я.

– Пуф! – ответил Карлос. – Война закончилась. – Он покачал головой. – Odium interruptus. А потом пришлось как ни в чем не бывало возвращаться к своим делам. Жить дальше. Но я так и не понял, как это делать. И половина коек в бараках остались пустыми.

– В глубине души ты скучаешь по всему этому, – сказала я.

Он сжал губы, но это была не улыбка.

– Скучаю, это точно, – ответил он. – Скучаю по тому единству, которое у нас было с моим отрядом. Без остального я, в общем-то, смогу обойтись. – Он посмотрел на меня, а потом отвернулся. – Работа Стражей не всегда бывает простой. Или чистой. И не всеми своими поступками я горжусь.

– Как и все мы, правда? – спросила я.

Несколько шагов мы прошли в молчании. Затем он сказал:

– Как только освободим тех детишек, я захочу снова поцеловать тебя.

Мой желудок от счастья сделал сальто, а сердце забилось быстрее, чтобы составить ему компанию.

– Да неужели? А что, если я не захочу?

Он очень пристально и внимательно посмотрел на меня. Его глаза были темными, горячими и смелыми.

– Захочешь, – сказал он.

И он не ошибался.

* * *

Мы подобрались к «Бетси Ли», спрятавшись под лучшим моим покровом, действуя быстро и тихо. У нас уже был план. Карлос пойдет первым, поднимет ужасный шум и привлечет к себе всеобщее внимание. Моя задача заключалась в том, чтобы, прячась под покровом, схватить детей и увести их с корабля.

Затем мы начнем убивать тварей.

Но Карлос вдруг замер посреди палубы, на полпути к двери, что вела в трюм, склонил голову набок и прищурился. Посмотрев на меня, он приподнял брови в немом вопросе.

Я остановилась, нахмурилась и осмотрела палубу. Никого. Корабль покачивался на волнах, но больше никаких движений я не заметила. Было тихо и глухо, как в могиле. На самом деле…

Возникло ощущение, что здесь пусто, как в квартире без мебели, как на школьном дворе в выходные.

Карлос внезапно ускорил шаг, скользнул к лестнице, поднял руку, приказывая мне ждать, и быстро сбежал вниз. Через минуту он снова появился.

– Пусто, – отчитался он. – Там никого нет.

– Черт! Кто-то их предупредил.

Он кивнул:

– Значит, у них есть шпионы.

Я вернулась на пирс, а оттуда – на берег. Я не очень хорошо видела в темноте, но прошептала: «Akari», махнула рукой и создала над своим правым плечом шар из леденисто-зеленого света. Зеленый хорошо подходил для такой работы. Глаз смертного способен различать больше оттенков зеленого, чем других цветов спектра.

Я посветила им в разные стороны и через несколько секунд обнаружила то, что искала: углубления, едва заметные под мокрым снегом, отпечатки многочисленных ног.

– Карлос! – позвала его я, указывая на землю. – Следы.

Он подошел и присмотрелся.

– Может, они оставили их, когда покидали корабль в прошлый раз?

– Возможно, – согласилась я. – Но наши следы исчезли, а мы были тут час назад. Нет, следы появились после нашего ухода.

Он приподнял брови:

– Серьезно, Арагорн? Где ты этому научилась?

– Мама научила. Для моих братьев она была скаутским вождем.

– Подумать только, а я потратил свою юность на изучение магии! – сказал Карлос. – Как думаешь, они забрали детей с собой?

– Черт возьми, приятель, я принцесса фэйри, а не судебный аналитик.

Я кивком предложила ему следовать за мной, и мы отправились за нашей добычей.

* * *

Следы обрывались у церкви.

Это был православный храм с двумя куполами-луковками, вывеска над входом гласила: «Собор Вознесения Господня». В холодном мраке она казалась жутковатой и зловещей. В окнах сиял странный голубовато-зеленый свет. Мне показалось, что мимо окна пролетела какая-то тень, гладкая и извивающаяся, как плывущая акула.

– Ой, – вскрикнул Карлос и