Медведи на посту уже сменились, но на всякий случай я продемонстрировал им серебряную пуговицу лейтенанта. Гвардейцы едва заметно качнули огромными мохнатыми шапками. Уф, ну хоть как-то это всё работает, надо сохранить эту полезную пуговицу как сувенир на память. В карман её!

– Куда мы теперь, сэр? – деловито спросил я, пока Лис, подняв трость над головой, подзывал свободный кеб.

– К одному моему знакомому на Гросвенор-роуд. Отличный парень, химик, фармацевт, но своеобразная личность. Как, впрочем, и многие гении. Колеблется между психушкой и Нобелем.

Не уверен, что подобная характеристика вдохновляла на знакомство, но, во-первых, моего мнения тут никто ни разу не спрашивал, а во-вторых, мне всё равно было интересно. Мы сели в кеб, управляемый чалым жеребцом с совершенно седой гривой, и назвали адрес.

– Пока он поёт, будь так добр, изложи всё, что с тобой произошло, не упуская ни одной подробности.

– Но вы же ничего не услышите.

– Мой слух в десятки раз тоньше человеческого. Зато нас никто не сможет подслушать и, возможно, нам даже удастся предотвратить преступление.

– Убийство?! – ахнул я.

– Ой, да брось, всего лишь банальную кражу. Хотя можно ли считать банальностью ограбление королевской особы? Не уверен, но не важно, давай рассказывай…

Колёса кеба загрохотали по мостовой. Возница заломил клетчатый кепи, зажал зубами огрызок толстой сигары, и вплоть до самой Темзы мы ехали под заунывное, леденящее душу:

Ещё вчера

Моя беда

Казалась мне далёкою,

А вот сегодня без неё

Так страшно сердце ёкнет.

О-о-о,

Где мой вчерашний день?

Я стал не тем,

Кем раньше был.

Я скучный, сумрачный дебил.

О-о-о,

А не пойти мне в пень?!

Причём мелодия-то как раз запоминалась, а вот с текстами песен у нас в большинстве случаев беда. Хотя пелось на родном английском, разве что с лёгким ливерпульским акцентом.

Разумеется, я рассказал учителю всё. От своей неудачной попытки «просто поговорить» с поваром-медведем до назойливых расспросов фельдшера Дулитла. Лис слушал внимательно, не перебивая, хотя пальцы его и отстукивали ритм песни кебмена по янтарному набалдашнику парадно-выходной трости.

– Прибыли, джентльмены!

Мы вышли из кеба, расплатились и пошли под одним большим зонтом вдоль набережной.

– Главное, ничему не удивляйся, – предупредил мой наставник, постучав в неприметную дверь маленького флигеля, чудом притулившегося между двумя респектабельными домами. На стук дверь приоткрылась, оттуда высунулась швабра с грязной тряпкой, и тонкий голос проорал:

– Убирайтесь прочь, проклятые барыги! У меня ничего нет, я заплачу в конце недели-и!

– Оливер, это я, Ренар. Успокойся, пожалуйста.

– Ренар? Какой ещё Ренар? – Швабра исчезла, явив нам невысокого тощего очкастого юношу в длинном до колен вязаном свитере, полосатых пижамных штанах и тапках на босу ногу. – Это который лис, прихвостень буржуазии и полицейский подпевала?!

– Он самый, – расплылся в улыбке мистер Ренар. – Пустишь нас, Оливер? Есть дело на пару шиллингов.

– Не всё на свете покупается, – гордо ответил молодой человек, тем не менее пропуская нас в дом. Впрочем, с последним я, скорее всего, поспешил. Назвать это странное место домом было категорически невозможно.

Прямо с порога мы шагнули в крохотное двухкомнатное помещение, от пола до потолка забитое колоннадами книг, горами химической посуды: коробок, мисочек, стоек, подносов, банок, колб, реторт, змеевиков, склянок, обрывками исписанной бумаги на полу, мусором, объедками и гипсовым бюстом Лавуазье, стоящим на пыльном подоконнике единственного маленького окошка, выходящего на стену соседнего здания. Зато в здешнем затхлом и спёртом воздухе царил дух истинной науки!

– Деньги вперёд! Я, знаешь ли, не доверяю прислужникам фараонов!

– Разумно, – согласился мой учитель, выкладывая две новенькие монеты на потрёпанный том «Органические вещества» авторства Йёнса Якоба Берцелиуса.

– Что нужно исследовать?

– Вот эти леденцы. – Лис высыпал их из платка в свободную чашку Петри. – Никаких наводок и намёков делать не буду. Хочется получить непредвзятое мнение образованного и неподкупного учёного.

– Это я, – мило засмущался Оливер, протирая очки замызганным платком. – Всё будет сделано уже к вечеру.

– Короткий, но обстоятельный ответ через любого кебмена. Я хочу знать химический состав и возможное его воздействие на организм человека или животного. В зависимости от массы тела, разумеется.

Молодой человек рассеянно кивнул, взгляд его был прикован к леденцам, а руки дрожали словно в предвкушении ряда блистательных исследований.

– Сэр, – осторожно прокашлялся я, – приятно видеть воистину увлечённого наукой человека. Можно мне будет когда-нибудь посмотреть, как вы работаете?

– Не-е-е! – рявкнул он с такой яростью, что я чуть не подпрыгнул, и чуть спокойнее добавил в сторону: – Нет, я не желаю иметь никаких дел с мелкобуржуазным отребьем! Никто не будет следить за моими опытами и красть мои открытия…

– До вечера, друг мой. – Мистер Ренар развернул меня к дверям, едва ли не пинком под зад выпроваживая наружу.

– Я что-то не так сказал?

– Не огорчайся, мой мальчик. – Лис слегка приобнял меня, встряхивая за плечи. – Взбодрись! Просто есть люди, которых надо воспринимать такими, какие они есть, и всё. Оливер психически неустойчивый одиночка, на всю голову заражённый левыми идеями. Но тем не менее во всём, что напрямую или косвенно касается химии, он гений!

Домой мы добрались уже после обеда. Шарль, как всегда безукоризненно одетый и чуточку чопорный, накрыл стол в гостиной. Было особенно приятно после промозглой улицы сидеть у камина, слушать потрескивание дров, наслаждаясь дивным вкусом супа-пюре из шампиньонов с луком-пореем, свежими мидиями в томатном соусе, натёртым чесноком хлебом, ломтями копчёной куриной грудки, тремя сортами мягкого сыра с виноградом и пышной шарлоткой на десерт.

Яблочный пирог вообще был вершиной кулинарного творчества нашего дворецкого, хотя подавал он его крайне редко, не чаще раза в месяц. Зато без всякого повода или признака, просто так, неожиданно и приятно. А уж как вкусно-о!

Пока мы воздавали должное роскошному столу, Шарль был отправлен на почту дать несколько телеграмм, о содержании которых Лис не счёл нужным ставить меня в известность. В этом плане он порой жутко самонадеян и обожает эффектные театральные концовки. Почему бы и нет?

Я ни капли не осуждал его за эту маленькую слабость. Тем более что на самом деле находил подобные черты и в своём характере. Сам дворецкий вернулся приблизительно через полчаса, мы только-только приступили к десерту. Он даже не зашёл доложить Лису, что всё отправил. Это подразумевалось само собой.

А когда с яблочным пирогом было покончено, кеб доставил «срочное письмо мистеру Ренару-ищейке». Да, именно так и было написано на не очень свежем конверте. Тем