Генеральша предупредила коменданта, что она назавтра ожидает матроса, который хочет получить ответ на свой вопрос. Комендант, уже почувствовавший, что дело серьезное, решил, что через два дня нужные полки могут незаметно подойти к городу и будут ждать дальнейших распоряжений, а он уже примет все нужные меры в городе. Все лучшие сыщики были посланы следить за матросом и выяснить, куда он пойдет, с кем будет встречаться и т. д.

На другой день пришел матрос. Генеральша разыграла драматическую сцену и сказала ему, когда лучше всего устроить восстание, через два дня в полночь! Сыщикам удалось выяснить, что из домов, куда заходил матрос, вскоре уходили разные подозрительные типы, видимо торопясь сообщить заговорщикам время выступления. Было выяснено, что несколько посланцев из разных концов города стремились к одной цели — к заброшенным древним каменоломням далеко за городом, где, очевидно, была штаб-квартира большевиков и склад оружия. Тут только комендант понял, почему в городе склада оружия не было обнаружено!

Полки Крымский Конный и 2-й Конный Дроздовский с частями пехоты 13-й и 34-й дивизии под покровом ночи, избегая дорог, окружили каменоломни. В назначенный день с наступлением темноты на каменоломни потекли заговорщики одиночками и небольшими группами. Добровольческие заставы были хорошо укрыты и никого из идущих на каменоломни не задерживали. Часам к одиннадцати ночи приток людей прекратился, и уже было замечено, что из каменоломни выходят вооруженные отряды большевиков.

Начался бой. Добровольческие пулеметы косили большевиков, они пытались укрыться в каменоломнях, но это была мышеловка, из которой ни один из них живым не вышел.

По расписанию в городе тоже началось восстание, но оно было малочисленное и слабо вооруженное; для его подавления были приняты нужные меры. Особенно отличился военный чиновник Кульчицкий, который, сидя за пулеметом, защищал здание почты и телеграфа, куда был направлен главный удар восставших (Кульчицкий был награжден Георгиевским крестом).

Без особых усилий и потерь восстание было подавлено. Сам командующий фронтом приезжал к генеральше благодарить за помощь, которую она оказала Добровольческой армии. Генеральша просила ее не благодарить, а отслужить панихиду по ее погибшему мужу — это он из гроба указал ей на своего убийцу!

Командующий был удручен той бедностью, в которой жила генеральша; ее перевезли в Феодосию, уже освобожденную от большевиков, дали домик для житья и назначили пенсию, которая ей полагалась, как вдове генерала. От каких-либо пособий и наград генеральша категорически отказалась. Когда генеральша живо рассказывала все это, глаза ее загорались, когда я высказал свое восхищение ее подвигом, она подняла свой сухенький палец и сказала: «Это было только возмездие!» Неисповедимы пути Твои, Господи!

В. Альмендингер{271}

Симферопольский офицерский полк в Крыму{272}

Начало 1919 года и первые действия полка

К началу 1919 года, ввиду приближения фронта большевиков, положение в Крыму обострилось: стал развиваться бандитизм и большевистская агитация. Первое сильное проявление бандитизма имело место в Евпатории в конце декабря 1918 года. Матрос Петриченко, засевший со своей бандой в евпаторийских каменоломнях, наводил террор на окружающее население грабежами и убийствами. Местные власти были бессильны что-либо сделать, и потому командующий армией отправил в Евпаторию для борьбы с бандитами отряд под общей командой шт. — капитана Орлова в составе 1-й роты полка с двумя пулеметами, двумя орудиями и отделением подрывников. Отряд выступил из Симферополя 1 января, и этим днем началась боевая деятельность полка. В трехдневном тяжелом бою бандиты (183 человека) во главе с атаманом Петриченко были уничтожены и каменоломни разрушены. Отряд потерял убитыми двух офицеров, одного добровольца и ранеными двух офицеров. Окончив операцию, отряд остался в Евпатории для несения гарнизонной службы.

Почти одновременно в районе Тапловского монастыря (около Карасубазара) появилась новая банда, и для ее ликвидации 6 января была послана 4-я рота под командой шт. — капитана Турчанинова{273}. Успешно окончив в течение нескольких дней борьбу с бандитами, 4-я рота возвратилась в Симферополь и 15 января была отправлена в Евпаторию на смену отряда шт. — капитана Орлова, который возвратился в Симферополь.

Для объяснения некоторых дальнейших событий в жизни полка я позволю себе несколько подробнее остановиться на общем положении, сложившемся к этому времени в Симферополе. Полк был расквартирован (кроме 3-го батальона) в Симферополе, где получал пополнение одиночными офицерами и добровольцами. Материальную часть (винтовки, пулеметы, патроны и т. д.) полк добывал сам на заброшенных складах. Полк нес гарнизонную службу, которая с каждым днем становилась тяжелее и тяжелее. Бандитизм и большевистская агитация развивались все больше и больше. Местные власти вели борьбу с бандитами и большевиками если не преступно, то, во всяком случае, вяло, трусливо и неумело. В тюрьме сидели такие лица, как Мурзак, Попандопуло и их товарищи, предводители большевиков в период января — апреля 1918 года, период террора и грабежа. Их почему-то боялись судить. Местная пресса, руководимая левыми элементами (газеты «Южные Ведомости» и «Прибой»), открыто вела травлю против Добровольческой армии. Начался террор против отдельных чинов армии (убит из-за угла вольноопределяющийся нашего полка Полищученко). На почве напряженной общей обстановки начали ухудшаться взаимоотношения между Крымским правительством и местным командованием Добровольческой армии, которые должны были бы быть лояльными с обеих сторон (согласно переписке генерала Деникина с г. С. Крымом); возникали трения, подчас довольно острые.

Во главе местного командования Добровольческой армии в Симферополе в это время был генерал Боровский, командующий Крымско-Азовской армией, при начальнике штаба армии генерале Пархомове. Штаб армии, весьма многочисленный, занимал в Симферополе всю «Европейскую» гостиницу (самую большую в городе). Странным было в то время, в сущности, без армии наличие столь многочисленного штаба армии. В Симферополе положение с формированиями было таково: кроме Симферопольского офицерского полка в составе шести рот с командами, формировался полк 13-й пех. дивизии{274} и к февралю это был только очень слабый кадр. В начале года гарнизон Симферополя несколько усилился прибывшим из Екатеринослава походным порядком отрядом генерала Васильченко{275}, часть которого впоследствии образовала