– Может, поэтому они и позволяют себе гулять, где попало,– огрызнулся в его сторону Раджар.– А потом приносят ему детей в подоле.

– Осторожнее,– усмехнулся Гленн, продолжая игру,– Вы сейчас на свою матушку тоже нападаете. Правда ведь, сам Князь не до конца уверен, откуда она Вас притащила.

Стерпеть подобное оказалось сложно. Он уже вынужден был, постоянно понукаемый и Азаретом, и Белетом, терпеть срывы наёмника, когда тот пытался лезть в их с Сейрен жизнь, но переход на мать был тем, чего Раджар при всём желании пропустить мимо ушей не мог. Прежде, чем он успел как следует подумать над следующими действиями, мужчина впился Гленну пальцами в плечо, готовый в любую секунду перейти ту самую черту, которую для него так усиленно пытались провести окружающие.

– Не трогай мою мать.

– Больно надо,– хохотнул наёмник, все ещё не глядя на него.– Её уже вся Геенна трогала.

Рука дёрнулась сама, но ожидаемого удовлетворения от расплаты за грубые слова Раджар не почувствовал.

На фоне коротко вскрикнула Сейрен, да краем глаза удалось заметить взметнувшиеся слегка фиолетовые летящие ткани чужой одежды. В кулак, не достигший пары сантиметров до скулы наёмника, впились белетовские карминные пальцы.

– Если пришёл устраивать скандалы, то лучше иди поищи другое место, княжич.

– Не надо,– Гленн легонько хлопнул ифрита по руке.– Хочет ткнуть в глаз, так пусть ткнёт.

Не ожидавший произошедшего после Раджар вздрогнул, шарахаясь в сторону и рухнул со своего места: на него, слабо отсвечивая фиолетовым, уставились десятки глазков, лежавших на плечах и шее наёмника воротом. Некоторые упали на стол, оставляя за собой склизкий след, иные затерялись в его волосах, выглядывая меж прядей, как из укрытия.

Не отрывая взгляда от с испугом наблюдавшего за ним ифрита, Гленн подхватил один из глазков двумя пальцами и протянул ему:

– Пожалуйста, тыкай.

С отвращением посмотрев на глаза, покрытые какой-то прозрачной слизью и ворочавшие зрачками в разные стороны, Раджар поспешно отполз назад. Лёгкий взмах ладонью в сторону послал глазок в свободный полёт (Белет едва успел отклониться в сторону), завершившийся влажным ударом об стену.

– Ну же, княжич. Не бойся.

Увидев, как упал и проскакал к нему по полу глаз с радужкой фиалкового цвета, Раджар вскрикнул и, как можно скорее подобравшись на ноги, предпочёл сбежать. Проводив его взглядом, Гленн дождался, пока хлопнет за хвалёным наследником дверь, и со смешливым фырканьем одним движением сгрёб часть глазков с плеча в ладонь.

Сейрен с Гласеа, прежде не видевшие подобного, потянулись к ним, мирно моргавшим в хозяйской руке.

– На память хотите?– усмехнулся Белет, севший на место и уже думавший над следующим ходом.

– А можно?– воодушевился Гласеа.– Красивые ведь, что глаз не оторвать.

Все четверо помолчали, переглядываясь, после чего не сдержались и прыснули смехом: фраза графа пришлась весьма кстати.

4.

Мадлена невольно вздрогнула, когда, проходя мимо гостиной, услышала резкий удар. Занятое под военный совет помещение давно, как ей казалось, пустовало, но сразу после этого девушка услышала голос отца и поняла, что ушли заниматься своими делами только три тави. Она видела их, но ни один не соизволил предупредить, что у Владыки с первым из великих состоялся очередной сеанс ругани и метания всего, что под руку попадётся.

Поначалу она хотела зайти и нарушить это извращённое подобие идиллии, но, подумав, пришла к выводу, что её это не касается. Хоть раз разобраться в своих взаимоотношениях эти двое должны были без лишних глаз и ушей.

– Да послушай же ты меня!– упёршись ладонями в книгу, которую ранее с силой обрушил на стол, взмолился валакх.– Эта история давно перешла тот рубеж, за которым на твоё «я не хочу» никто бы и слова не сказал!

Если прежде он и допускал мысль, что первый тави крайне мало унаследовал от отца, то теперь окончательно убедился в одном – и Агалар, и Самаэль Гринды обладали восхитительно раздражающим умением превращаться в упёртого барана, когда их заставляли делать что-то, приходившееся не по нраву. Ответ даже был одинаковый – одно ненавистное «Не хочу», к которому не считали нужным добавлять никаких аргументов. В своё время отец генерала таким способом убедил своих родителей, что в армию не пойдёт, а после бодро угарцевал в закат к карьере ростовщика.

В нынешней ситуации на пути у Самаэля было лишь одно препятствие: валакх тоже не собирался пускать ситуацию на самотёк и банальным чужим нежеланием удовлетворяться не планировал. Это не отменяло того факта, что он уже начал выходить из себя и подумывал о том, чтобы ударить книгой отнюдь не по столу.

– Любой идиот прыгал бы до потолка от радости! Тебе выпадает шанс, о котором многие только мечтают, люди тебя принимают, а ты воротишь свою поганую морду и заявляешь, что не хочешь!

– А у нас ведь с начала времён владычество было должностью мечты,– Самаэль, державшийся поразительно спокойно, вскинул бровь.– Прямо сказка.

– Нет, но ты и не Принцесса Роханна, чтобы сказать «нет». Да даже она не отказалась, Первородных ради!

– Потому что была потаскухой, для которой это было шансом на лучшую жизнь! И у которой, спешу напомнить, было два года на подготовку, а так же тот, кто хотел сделать из неё правительницу!

– У тебя есть я!– Айорг прижал ладони к груди.– Может, нет пары лет в запасе, но мы со всем будем разбираться по мере поступления!

Вздохнув, он постарался успокоиться.

Крики бы ни к чему не привели – наоборот, первый тави бы только сильнее упёрся в своё мнение и отказался бы слушать совсем. Пока что он ещё шёл на контакт, и это уже было хоть каким-то плюсом.

– Послушай… Сонрэ может быть противной старой вороной, но он понимает народ. Его семья не принадлежала к династии военных, и в армию он пошёл, чтобы прокормить десятерых братьев и сестёр хоть как-то.– Указав в сторону двери, валакх слегка нахмурился.– Он лучше, чем кто-либо из нас, чувствует их и знает, чего они хотят. В данный момент это – ты на троне.

– Может лучше я – кучкой пепла, потому что Венец меня спалил?– с нескрываемым ехидством огрызнулся Самаэль.

– Да не будет такого! В тебе кровь Гесселингов есть, прекрати отрицать хотя бы это!

Тави промолчал, с задумчивым видом привалившись бедром к столу. Появилась слабая надежда, что он начнёт, наконец, прислушиваться, но так сильно Айорг в своих предположениях не ошибался прежде никогда.

Понял он это, когда Самаэль, подняв голову, с недобрым прищуром на него посмотрел:

– А откуда, кстати, Сонрэ известно, что я – часть династии? Ты два дня сидел у него на ушах?

– Два дня я сидел у твоей полудохлой туши,– вяло рыкнул в его сторону валакх.– Не до остальных было.

– Да ну? А твоя младшая сестрёнка убеждала меня, что это она ни на шаг от моей «полудохлой туши» не отходила.