раз, — шепчет она, ненадолго поворачиваясь, чтобы быстро поцеловать меня. — Я тоже тебя люблю, — говорит она мне в губы, и одни эти слова способны вернуть мне хорошее настроение.

Экран оживает, и я быстро открываю запись с камеры. Как и заметила Лина, дверь в комнату Сиси полуоткрыта, и камера открывает прямой вид внутрь.

— Как ты думаешь, мы можем получить и звук? — спрашивает она, и я киваю, регулируя настройки.

Это не очень много, но мы можем разобрать некоторые звуки, доносящиеся из ее комнаты.

Первое, что мы видим, - Влад несет Сиси на руках, усаживаясь на кровать. Он прижимает ее к груди, что совсем не похоже на то, в каком положении я нахожусь с Линой.

— Она... плачет? — шепчет Лина, напрягая слух.

— Да, — отвечаю я почти автоматически, не в силах поверить своим глазам.

Всю свою жизнь я думал, что видел все, что можно было увидеть во Владе. Роботизированный гений в человеческой одежде, его вспышки — ненормальные случаи для обычно спокойного и уравновешенного человека. На самом деле, его спокойствие было его выигрышным качеством, поскольку оно позволяло ему изучать комнату и принимать взвешенные решения.

Сегодняшняя вспышка была первой, как и тот факт, что он так нежно прикасается к Сиси, тоже первый.

Запустив руку в ее волосы, он легонько поглаживает их, как будто она для него самый дорогой человек.

— Шшш, — кажется, говорит он, — когда тебе больно, больно и мне, — продолжает он, и мы с Линой смотрим друг на друга, не в силах поверить, что эти слова произносит Влад.

— Он все еще убийца, Лина, — чувствую я, что вынужден добавить.

— Да. Но он убийца, который проливает слезы, — хмурится она, указывая на экран.

Нахмурившись, я снова надеваю очки и прищуриваюсь, чтобы разглядеть так называемые слезы.

Моя челюсть отвисает, мой рот широко открыт, когда я ошеломленно смотрю на человека, которого прозвали Берсеркером за его убийственную ярость, и на то, как его глаза действительно проливают слезы.

— Я никогда не видел, чтобы он плакал, — добавляю я, почти в трансе.

Черт, я никогда не видел, чтобы он делал что-то из этого.

Он крепко прижимается к Сиси, пытаясь утешить ее. Она поднимает руки к его лицу, большими пальцами нежно проводит по его щекам, смахивая слезы, а затем наклоняется и осыпает его лицо поцелуями.

Мне вдруг становится не по себе, как будто я вторгаюсь в приватный момент, предназначенный только для них двоих.

Ее руки блуждают по всей его спине, когда она быстро снимает с него рубашку.

— Ну все, Лина, — простонал я, собираясь закрыть компьютер.

— Нет, подожди, — останавливает она мою руку. — Смотри, — хмурится она.

Сиси встает, чтобы что-то взять, а затем снова садится на кровать.

— Я думаю, она зашивает его рану, — шепчет Лина, ее глаза прикованы к экрану.

И она права: я наблюдаю, как моя сестра старательно пытается обработать рану Влада, ее движения неаккуратны даже на расстоянии.

— У нее это никогда не получалось, — шутит Лина, и на моих губах играет улыбка.

— Удивительно, что она не брезглива, — комментирую я.

Влад даже не вздрагивает, когда игла проникает в его кожу, его взгляд полностью сосредоточен на Сиси.

И тогда я вижу в его взгляде что-то, что никогда бы не связал с Владом.

Любовь.

— Я думаю, ты права, Лина, — говорю я ей, поднося ее руку к губам для быстрого поцелуя. — Может быть, нам нужно еще раз поговорить с ними.

 

Глава 31

Влад

 

Прикусив нижнюю губу, Сиси изо всех сил старается провести иглу через мою кожу. Ее брови сведены вместе, когда она сосредоточенно пытается сделать все правильно, хотя и призналась, что не сильна в декоративно-прикладном искусстве.

Улыбаясь, я завороженно наблюдаю за ней, и от одного только факта, что две ее изящные ручки работают над тем, чтобы собрать меня обратно, у меня замирает сердце в груди.

— Как ты думаешь, они все еще смотрят? — спрашивает она, понизив голос.

— Я не знаю, — шепчу я, мой рот близко к ее уху.

Как только Каталина вышла из комнаты, я заметил, что она немного задержалась в коридоре, ее рука поползла вверх, чтобы получше открыть дверь, убедившись, что угол позволяет достаточно хорошо видеть комнату. Один взгляд в коридор, и я увидел камеру, направленную прямо на нас.

Хотя мы не действовали как таковые, горе Сиси все еще не прошло, ее печаль повлияла на мою собственную, я шепнул ей на ухо, что ее брат может наблюдать за нами. Поэтому она решила, что лучшим примером нашей совместной работы будет зашить меня обратно.

— Я все еще не могу поверить, что он выстрелил в тебя, — поджимает Сиси губы, прокалывая кожу. Два пальца держат вместе лоскуты кожи, пока она пришивает их на место. — И пулю тоже пришлось выковыривать, — качает она головой, и, взглянув ей в глаза, я понимаю, что она отрубила бы мне руку, если бы я не был пациентом.

— Это все ради шоу, Дьяволица, — говорю я, наклоняя ее подбородок вверх. — Я хотел, чтобы твой брат увидел, что он меня не запугает, сколько бы пушек не было бы ко мне обращено.

— А слезы тоже были напоказ? — тихо спрашивает она.

— Сиси, — мой голос понижается на октаву. — Тебе больно, мне больно, — я подношу ее руку к своему сердцу, прижимая ее к груди, чтобы она могла почувствовать этот полубесполезный орган, который бьется только для нее. — Ты плачешь, я плачу. Мы - команда.

На ее лице появляется медленная улыбка, озаряющая ее черты и заставляющая ее глаза морщиться в уголках.

— Хорошо, — говорит она, и я выпускаю дыхание, чувствуя, что только что прошел самый важный тест в своей жизни.

— Нам пора идти. — Я киваю ей, чтобы она взяла свои вещи, пока я надеваю свою рубашку.

Когда она готова, то показывает мне свою маленькую сумку, и я чувствую боль в груди при виде ее скудных вещей, клянусь, что в будущем у нее будет все, что она пожелает.

Схватив ее сумку, я велю ей спуститься вниз.

Как и ожидалось, Марчелло ожидает нас, на его лице мрачное выражение, и я знаю, что он не хочет