— У тебя попытки суицида были?

— Попыток не было, — бормочет Маша. — А вот мысли застрелиться бывали. Но только мысли. Я даже стоя у зеркала пистолет к виску подносила. Но сейчас это прошло. Это в прошлом и больше не повторится.

— Понятно. А арданиум? Он у тебя свой? Или в результате аварии или облучения?

— Я в пятидесятом родилась. У меня способности в пять лет проснулись. Кота… Моего Барсика собака укусила. А он приполз ко мне. Я его гладила и он… На следующий день, за мной пришли люди.

— Забрали из семьи…

— Не из семьи, а из детдома. И дали они мне почти всё. Нет, родительской любви не было. Но за счастливое детство, с игрушками, днями рождения и подарками, я обязана им. А это что за допрос такой?

— Пытаюсь найти сходство между тобой, Леной, Таней и Женей. Пока кроме попыток самовыпилиться ничего схожего нет.

— А почему должно быть?

— А почему не должно? Не бывает просто так. Значит… Вот посмотри на меня. До запечатления ты глядя на меня и что видела?

— Ну, ты красивый. Сразу мне понравился.

— А другим нет. Большая часть класса, меня даже симпатичным не считают. Значит, у тех кому я приглянулся… Маш?

— Это может быть… Ну я не знаю, — винимая иглу и залепляя место укола пластырем качает головой Маша. — Да и ты… Остальные тебе понравились, а я нет. Ты меня послал, матом. А знаешь как мне обидно было? Такой красивый мальчик и так грубо.

Это больно… Одинокие женщины, они такие. А мне… Я старая уродина с протекающей крышей…

— Маш, ты не уродина. Ты очень красивая. И я… Запечатление было. А это значит мы вместе. Теперь навсегда. Может мы всё же…

— Пожалуйста, Игорь. Не надо. Я потом не остановлюсь и разложу тебя на столе. Раза четыре. Нет, я не развратница, если ты думаешь. Совсем нет. Эти истории придуманы, а всё что я знаю… Знаю из порнофильмов. Слово офицера советской армии! Можно?

— А звание у тебя какое, офицер?

— Хи-хи, подполковник, — смущаясь хихикает Маша. — Я…

Выдохнув, Грибочкина садится на меня, проводит руками по мой груди, наклоняется и быстро целует. Отстраняется, смотрит. Вижу как её зрачки сужаются. Приподнимаю голову и целую. Руками хватаю её задницу, сжимаю…

— Ладно, — качает головой Грибочкина. — Значит ты настроен серьёзно.

Вскочив с меня, Маша хихикая убегает к шкафу. Достаёт из него баночку, открывает крышку и грациозно виляя бёдрами идёт ко мне.

— Мр-р… Вставай и не шевелись… Я всё сделаю сама.

Встаю, смотрю на неё и видя как доктор встаёт передо мной на колени тяжело вздыхаю. Ну и понимаю, что тут у нас небольшая ошибочка. Фамилия Кошка, больше подходит не Тане, а именно Маше.

Тем временем Маша расстёгивает ширинку, запускает руку внутрь и выдохнув закрывает глаза.

Второй рукой судорожно расстёгивает на себе рубашку, вываливает грудь…

— Игорь, пожалуйста, Лене ни слова. Можешь пообещать, что это навсегда останется нашей тайной?

— Вы о чём, Мария Андреевна? Не было ничего. Вы подомогались, я героически отбился. Вы взяли кровь и я ушёл. Так ведь всё было?

— Мерзавец, — двигая рукой жмурится Мала. — Но умный. Это не измена, если ты успел что-нибудь не то придумать. Это, учитывая запечатление, маленькая шалость. Начнём. Сегодня только руками, захочешь большего, получишь только тогда, когда я к вам с вещами перееду.

Сам не понимаю что творю, но… Стою, не двигаюсь. Маша достаёт из штанов моё уже звенящее достоинство. Охнув рассматривает и кусая губы