уже двадцатого века, в своей повседневной занятости примитивным физическим трудом не успевая их даже отслеживать, замечать, размышлять над ними, поскольку они не были упомянуты в спускаемых правительством планах, обязательных к исполнению. Однако, не все и в правительстве оказывались способны к инновационно ориентированному мышлению, большая часть привычно глядела в сторону Запада, откуда можно что-то взять. За выполнение планов спрашивали. За новации — нет. Не лучше складывается дело с фундаментальными новациями и у её ближайших соседей, исторически оказавшихся под её влиянием. И, хотя сейчас в той же России наблюдаются прорывы по ряду научных направлений, далеко опережающие западную мысль, новый, оригинальный научный поиск этой страны не основывается ни на христианстве, ни на греческом либо уже русском православии, ни в целом на христианской философии, которой нет. Поиск, помимо слухов и мифов о происходящем на Западе, скорее, базируется на фундаментальных индуистских и буддийских представлениях о строении мира, исходя из которых, или, в общем соответствии с ними, и совершены русскими новейшие научные открытия. Надо смело это признать, несмотря на использование российскими учеными современной, снова в основном западной научной терминологии, а не санскрита или тибетского языка, подавляющему большинству мировых учёных неизвестных. Поэтому мы полагаем, что и в новейшее время никакой мировой философии из христианского мировосприятия по-прежнему не вытекает, при самом большом желании нам еле удастся наскрести чуть-чуть мироотношения.

Я обратил внимание на более заметный лаконизм Софии-Шарлотты, соблюдаемый и в более жёсткой форме изложения, а также её существенно большую приверженность следованию логике, в сравнении с темпераментным и увлекающимся мужем. И всё-таки кое-что в её сообщении насчет отсутствия средневековой русской цивилизации меня почему-то крепенько зацепило, хотя аргументированно возразить ей мне оказалось нечего. Подходящих сведений для контраргументации «классическим образованием» в моих «амбарах» и «сусеках» оказалось заблаговременно не запасено. Ни снаружи, ни с изнанки. «Надо подумать. С этой, вряд ли случайной, несуразицей стоит поразбираться», — пометил я себе в памяти.

Она чуть шевельнула бровями, устало посмотрела на Андрея, словно передавая эстафету ему, и снова нетерпеливо заговорил передохнувший Кокорин:

— Если христианской философии нет, то какая, скажите, иная европейская или вообще западная философия реалистически описывает трисоставное устройство человека и соответствующее строение мира, в котором человек живёт, и так или иначе с миром всеми своими составами взаимодействует? Или философия, которая эту объективность, эти реалии хотя бы учитывает?.. Философия материализма не в счёт, ибо она зауженна по определению. Вы можете и возразить, что не её, не философии эти вопросы. Разве? Разве философию не должно интересовать абсолютно всё? А если такого не наблюдаем, если она содержит только очаговые мифы и берётся лишь за то дозволенное, где может публично блеснуть, не рискует увязнуть в ещё непознанном, тогда зачем она? Сама по себе и сама для себя? Чтобы называться философией, на деле ею не являясь? А если философия есть, и она действительно христианская, полностью соответствует заповедям Христовым, то почему же она не помешала, вопреки Божественному кредо «Не убий», возникновению Первой и Второй Мировых войн по передележу мира? Не проморгает ли она, по своему обыкновению, и новую, следующую Мировую? Какой тогда в ней прок? Если она есть, но из века в век никак себя не проявляет, в мире не присутствует, значит, её нет.

Вы не замечали, что, к примеру, так называемый патриотизм категорически противоречит заповедям Христа? Что люди, целиком, искренне полагающие себя христианами, включая священнослужителей, легче лёгкого находят уйму оправданий своему выбору, кивая на врагов, и не испытывают ни малейших угрызений за реально осуществляемое предпочтение локального патриотизма столь любимому на словах всемирному и вселенскому Христу? С нахождением врагов внизу их поиск завершается. Стало быть, для понимания причины противоречивого выбора явного зла вместо желаемого нормальным членом общества добра мы необходимо должны привлечь нечто находящееся за пределами понятий «патриотизм» и «христианство». Что находится вне этих понятий, что высится над этими понятиями. Мы исключим детское своеволие любых власть имущих. Тогда вы согласитесь, что необходимо привлечь это пока неведомое нам новое средство для анализа и других серьёзных понятий тоже. Оно должно быть совершенным и, как минимум, универсальным. Так почему на прямые вопросы Войны и Мира, сегодня ставшие жизненно важными для всех нас, только восточные философии дают подробные, развёрнутые ответы? Выходит, такой универсальный научный инструментарий, такая могущественная философия давно есть, хотя и не в кичливой Европе, которая высокомерно от неё отворачивается. Себе же во вред, традиционно, преступно уничтожив сотни миллионов людей в войнах, ведущихся испокон веков, на своей же территории. Вне разума и логики.

Не все европейцы, однако, закрыли и глаза, и уши. Многие из эмигрантов в Европе, таких, как моя семья, десятилетия духовно ощущают себя русскими. Исключения, конечно, бывают, но думаю, довольно редки, — отпив глоток чаю, продолжал Андрей. — Вспомним, что Россия никогда не имела колоний и не вывозила из Африки сотни тысяч рабов на хлопковые и сахарные плантации. Мы ревностно следим за происходящим в нынешней России. Согласно пророчествам уже многих духовидцев, именно из России в мир предстоит изойти идеологии духовного возрождения. Какой светлый ум окажется провозвестником новой Благой Вести! Но ожидание затягивается, да и мать-Россия, не следуя разуму и логике, по-прежнему ориентируется на западное воспитание, западную модель образования, на Западе себя явственно изжившие. Поэтому некоторые поступки незаурядных, но сформированных в либерально-западническом духе её людей порой шокируют.

К примеру, несколько лет назад один из крупнейших физиков, вернувшись после получения Нобелевской премии в Россию, публично заявил, что он атеист. Получается, что и с известным высказыванием такого крупнейшего физика, как Альберт Эйнштейн, о том, что такое вера в Бога, он либо не знаком, либо не согласен, ну вот такой образовался, сам собой, оригинальный, ни от кого не зависимый ум. Представьте себе торжественный приём по случаю чествования нового лауреата: крупные государственные деятели, священство, высшие чиновники, общественность, светские дамы в вечерних туалетах сверкают бриллиантами, и тут — этакое! Так все рты и открыли. Остолбенели. Немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре»: «Ах, какой реприманд неожиданный!» — «Как атеист, какой атеист?», — если сейчас члены правительства, если депутаты, включая коммунистов, по праздникам стоят в Храме Христа-Спасителя, исправно крестятся? А кто ему возразит, коли он, этот оригинал, такой умный, да еще и Нобелевский лауреат? Ну, присутствовавшие, придя в себя, закрыли глаза и уши, в данном случае уместно, а телеведущие тактично промямлили, что, вообще-то, право он имеет, на такой случай у них в России привит либерализм и демократически прописана свобода вероисповедания. За-мя-ли.

Акико промолчала, вежливо